25 марта в Греции: Почему в свой национальный день греки благодарят за избавление не только от турок, но и от русских
25 марта в Греции – это День независимости. Отмечается он в память о 25 марта 1821 г., когда в день праздника Благовещения, митрополит Старых Патр Герман благословил в построенном на горе Гелмос монастыре Агиа Лавра, в городе Калаврита, на Пелопоннесе, знамя греческого восстания.
В упомянутый монастырь стекались тогда разные повстанческие деятели для обсуждения своих действий.
В современной Греции на праздник 25 марта проходят инсценировки, в ходе которых снова и снова персонаж, изображающий митрополита Германа, благословляет руководителя восставших - клефта Теодора Колокотрониса. Заметим, что κλέφτες (kleft) на греческом означают «воры», или же «разбойники».
Но почему 25 марта греки также радуются и чудесному избавлению от русских. Поговорим об всем этом подробнее.
Слева: Эвзон (буквально «хорошо подпоясанный») - военнослужащий греческой церемониальной гвардии (здесь современная фотография). Эвзоны являются одним из символов новой греческой государственности, возникшей после освобождения от турок в XIX веке. Некоторые элементы обмундирования эвзонов копируют одежду воинов освободительной борьбы, и в частности Теодора Колокотрониса.
Справа: Во время празднования 25 марта в Греции устраиваются исторические театрализованные инсценировки, в ходе которых снова и снова персонаж, изображающий митрополита Германа благословляет руководителя восставших - клефта, т.е., буквально «вора», или «разбойника» Теодора Колокотрониса. Здесь одна из таких инсценировок.
Итак, 25 марта в Греции является Национальным праздником — День независимости, который был официально объявлен королевским указом 980/15 от 15 марта 1838 года Оттона I, приглашенного из Германии первого короля независимой Греции, освободившейся от турецкого владычества (годы правления Оттона I: 1832-1862 гг.). В этот день в Греции проходит военный парад, а также шествия студентов и школьников. Однако греки 25 марта радуются не только избавлению от турецкого владычества, но также радуются что их избавлению от русских. Отметим, что под русским в данном случае понимаются князя Киевской Руси. Именно они, а не возникшая много позднее Московия, олицетворяли в те времена русские земли.
Иновещание греческого радио «Голос Греции» от 18 марта 2007 г. (в тот период оно называлась Radio Filia, т.е. радиопрограмма «Дружба»), ее русская передача, следующим образом описывала то, о чем вспоминают 25 марта в Греции (эту передачу русского вещания «Голос Греции» — Radio Filia от 18 марта 2007 г вы также можете и послушать в аудиофайле справа):
Эту передачу о том, что греки вспоминают 25 марта русского вещания «Голос Греции» — Radio Filia от 18 марта 2007 г. в записи и из архива Portalostranah.ru вы можете послушать аудиофайле:
Кроме этого в начале данного аудиофайла фрагмент выпуска новостей русского вещания «Голос Греции» — Radio Filia от 24 марта 2007 г. с упоминанием праздника Дня независимости Греции 25 марта;
«И уже через несколько дней, 21 марта, весеннее равноденствие. Ласковые солнечные дни увеличиваются, их становится все больше.
В марте в нашей стране празднуется два великих праздника. И они празднуются в один день. 25 марта 1821 г. началась освободительная борьба греков против турецкого ига и 25 марта празднуется Благовещение Пресвятой Богородицы. Историческое совпадение предает этому дню еще и большое символическое значение.
В марте же во всех церквях начинаются Суббота акафиста — Похвалы Пресвятой Богородицы. Христианское предание гласит, что при (византийском) императоре Михаиле III (правил в 840-867 гг. Прим. Portalostranah.ru) в 866 г. Константинополь в третий раз был сохранен силой Царицы Небесной от персов и русских князей — Аскольда и Дира.
Это троекратное заступление Пресвятой Богородицы за православных св. церковь вспоминает в субботу пятой седмицы Великого поста, которая называется Суббота акафиста. Акафист Пресвятой Богородицы Благовещения был составлен еще в VII веке диаконом великой константинопольской церкви Святой Софии Георгием Писидийским (В период Византии, расположенная в Константинополе Св. София была главной церковью империи. При турках была превращена в мечеть; ныне музей Прим. Portalostranah.ru).
С IX века установился обычай совершать торжественное всенародное богослужение в честь Небесной покровительницы Царьграда. Крестные ходы шли по всему городу — от одной чтимой иконы к другой. Во время переходов народ пел дивный кондак Взбранной Воеводе победительная (в честь Богородицы Прим. Portalostranah.ru). ). Этим кондаком теперь завершается каждое вечернее богослужение. Перед тем как разойтись по домам верующие воспевают ту, которая хранит их от всякого зла и подает помощь всем требующим заступления», передавала русская программа «Голос Греции» от 18 марта 2007 г.
Напомним, что Константинополь — также известный как Царьград, был столицей Византийской (Восточной Римской) империи. Греки являлись государственнообразующим элементом в поздней Византии, и греческие земли — т.е. собственно Греция входила в ее состав. В 1453 г. Константинополь (как и вся Византия) пали под ударами турок-османов, последние сделали Константинополь своей столицей, переименовав его в Стамбул, а греческие земли бывшей Византии были, за небольшим исключением, завоеваны тогда же турками-османами.
Православная церковь после упомянутого выше падения греческого по сути Византийского государства и его столицы Константинополя в 1453 г. на протяжении почти 500 лет являлась единственным разрешенным османскими турками институтом, представлявшим христианское и греческое национальное самосознание в мусульманской Османской империи. Этот факт объясняет, почему в конституции современной Греческой Республики (принята в 1975 году, с поправками 2001 и 2008 гг.) Православная христианская церковь до сих пор называется «превалирующей церковью» в стране (иначе говоря, официальной), что является нетипичной ситуацией для стран Евросоюза, проповедующих равенство церквей. Таким образом, несмотря на все изменения, произошедшие за 150 лет существования независимой Греции, христианская идея в греческом самосознании до сих пор продолжает ассоциироваться с понятием суверенитета и самобытности.
Как Двадцать пятое марта в Греции связано с турками, или почему в этот день отмечается День независимости страны
И далее подробнее поговорим о том, почему именно 25 марта отмечается День независимости Греции.
Журнал «Греция-Эллада» («Ελλάδα», № 5 весна 2008 г.), выходящий в Афинах и Москве на русском языке, с пафосом в своей заметке «Родина свободы» (выдержки из которой мы приводим ниже) рассказывает о борьбе греков за независимость, отмечая что национальный праздник греческого государства напоминает о начале борьбы греков за освобождение от четырехсотлетнего османского ига, не забывая в этой связи и Богородицу (пристрастие греков связывать национальную идентичность с христианством, а уже затем во вторую очередь, если можно так сказать, с древней Элладой, мы пояснили выше). Журнал пишет, выделяя в освободительной борьбе события вокруг города Месолонги (Μησολόγγιον), в континентальной западной Греции, ныне столица нома Этолия и Акарнания.
«25 марта — двойной и вдвойне торжественный праздник для греков. В этот день они почитают свою любимую Богородицу и отмечают национальный праздник греческого государства — начало борьбы за освобождение от четырехсотлетнего османского ига. Апогеем этой борьбы стал прорыв города Месолонги в материковой Греции, стремящегося, пусть даже ценой жизни, примкнуть к уже освободившемуся (полуострову) Пелопоннесу...
Сердце Греции — где-то на ее древней земле от мыса Сунион до ее северных границ. Греция гордится своей древней историей на склонах Акрополя и стадионе Олимпии, святыни православия приоткрывают греческую душу на Афоне и в Метеорах. Но не там находится родина греческой независимости, место, где народ Эллады явил чудеса мужества и самоотвержения в борьбе за собственную свободу. В западной Греции, на берегу Коринфского залива, небольшой городок Месолонги стал форпостом борьбы Греции против Османского ига в 1821-1829 гг. Месолонги — это город, гражданами которого становятся не по рождению. Здесь повторяют фразу: «Каждый свободный человек — это гражданин Месолонги».
В Месолонги повсюду море, синее колыхание виднеется с трех из четырех сторон горизонта... Неизвестно, существовал ли Месолонги, когда началось турецкое владычество. Упоминания о нем появляются лишь с XVI века. Первыми поселенцами, вероятнее всего, стали рыбаки, которым полюбились богатые рыбой заливы и берега Лимнофалассы — места, где морская вода смешивается с пресной водой рек. В Месолонги и сегодня приезжают попробовать, пожалуй, вкуснейшую во всей Греции рыбу и нежнейший рыбный деликатес авготарахо, приготовленный из икры местных рыб.
Здесь высаживались и корсары Адриатического моря, приплывавшие сюда на отдых. Многие из них, впрочем, подолгу, а то и навсегда, оставались на берегах лазурных заливов. В одной из своих поэм об этом писал Костис Паламас (греческий поэт, годы жизни: 1859-1943 Прим. Portalostranah.ru), сам уроженец этих мест:
Гроза турка и франка, внезапно
Почувствовав печаль на лепестках сердца,
Корсар, влюбленный в тихий залив,
Становится рыбаком.
Так постепенно складывалось причудливое сосуществование мирных рыбаков и воинственных корсаров. Из этого-то редкого сплава человеческих непохожестей и родился Месолонги.
Весной 1821 г. в Греции, на протяжении веков находившейся под гнетом турецкого ига, вспыхнуло восстание. Александр Ипсиланти, генерал-майор русской службы, призвал соотечественников к свержению турецкого владычества и со своим небольшим отрядом выступил на территории Молдавского княжества. Он скоро был разбит турецкими войсками, однако восстание всколыхнуло всю Грецию, и его уже невозможно было остановить. 25 марта 1821 г., в день праздника Благовещения, митрополит Старых Патр Герман благословил лаварон (знамя) греческого национального восстания (Патры — город на полуострове Пелопоннес, отделенный от континентальной Греции заливом Патраикос; Герман — один из участников греческой революции и член Синона Константинопольской Патриархии, скончался в 1826 г. от тифа Прим. Portalostranah.ru).
Сегодня 25 марта отмечается в Греции как День независимости. К лету 1821 г. стараниями талантливого полководца-самородка Теодора Колокотрониса был освобожден Пелопоннес (Теодорос Колокотронис, годы жизни: 1770-1843, первоначально был клефтом (напомним, κλέφτες kleft — это, буквально, «воры», или «разбойники») и капо (kapo — представители отрядов, нанимавшихся в османский период богатыми греками в Пелопоннесе для охраны); в 1805-1806 гг. османские атаки против клефтов заставили Колокотрониса бежать на остров Закинф, что было еще до начала войны за греческую независимость, на Закинфе, перешедшем тогда от венецианцев, а затем французов под британский контроль, Колокотронис поступил в британскую армию, где дослужился до майора. После достижения независимости находился на покое, периодически ссорясь с властями новой Греции Прим. Portalostranah.ru). На севере Греции успешно руководил повстанцами Димитрис Ипсиланти. Возглавить освободительное движение предлагалось Иоанну Каподистрии, однако тот, занимая важные дипломатические посты в российской администрации, длительное время считал для себя невозможным участвовать в восстании, официально не поддерживаемого Россией.
Тем временем турецкий султан Махмуд II обратился за помощью к вассальному, но проявлявшему большую самостоятельность хедиву (правиттелю) Египта Мухаммеду Али. Египетские силы, под командованием сына Али Ибрагима, быстро завладели Эгейским морем. Вторжение Ибрагима на Пелопоннес сопровождалось военными действиями самого султана в континентальной Греции, главной целью которых был Месолонги. В середине апреля 1825 г. Махмуд II с армией в 35 тысяч человек подошел к городу. Защитников города было около 4,5 тысяч... Мощная атака султана, предпринятая им 21 июля 1825, провалилась, а три дня спустя ответная атака принесла грекам победу, туркам же — серьезные потери. Греческие корабли сумели прорвать морское окружение и снабдить осажденных провиантом и оружием, а в августе оборона Месолонги пополнилась еще полутора тысячами бойцов.
Однако в декабре к городу подошла мощная египетская армия Ибрагима численностью в 10 тысяч человек. После отказа осажденных сдать город осада стала еще более жесткой, и с февраля 1826 г. защитники Месолонги вновь страдали и от атак египетской армии, и от голода. Острова заливов, окружающих город, попали в руки врага. Осажденные напрасно ждали подкрепления из Навплио, и попытка греческого флота прорвать осаду с моря окончилась безуспешно. Единственным выходом из этого положения, которое только все более ухудшалось, оставался выход из города, который и произошел в ночь с 10 на 11 апреля. Не желая сдаваться, примерно девять тысяч жителей, среди которых были женщины и дети, покинули город, пройдя через ворота Эксодуса (т.е. ворота Исхода Прим. Portalostranah.ru), наказав оставшимся там родным уничтожить город, но не сдавать его туркам. Повстанцы намеревались спрятаться в горах, но были схвачены и расстреляны. Остальные погибли в бою и во время резни, учиненной ворвавшимися в город турецко-египетскими войсками.
До сих пор осада Месолонги почитается кульминацией в истории греческой борьбы за независимость, ее нравственной вершиной. Самопожертвование Месолонги всколыхнуло не только всех греков, но и подняло волну филэллинизма в Европе.
Подвигу жителей Месолонги Соломос (годы жизни:1797-1857 , грек с острова остров Закинф, не принадлежащего туркам, но принадлежащего византийцам, затем наполеоновской Франции и, наконец, британцам — до 1864 г., когда остров отошел к Греции. Прим. Portalostranah.ru), автор национального гимна Греции, посвятил свою поэму «Свободные осажденные», изобразив в ней мужественных защитников города, которых можно уничтожить физически, но победить нельзя», — писал журнал «Греция-Эллада» («Ελλάδα», № 5 весна 2008 г.).
Британский исследователь лорд Кинросс (годы жизни: 1904-1976)в своей знаменитой книге «Расцвет и упадок Османской империи» (книга вышла после смерти автора в 1977 г.) систематически и более трезво изображает борьбу греков за независимость от Османской империи — события, связанные с 25 марта в Греции:
«Возглавить гетерию (греч. hetaireia — союз, товарищество; здесь в значении тайное общество борьбы за независимость, а именно речь идет об обществе «Филики Этерия» («Дружеское общество»), которое было основано в Одессе, находящейся тогда в составе Российской империи, греками в 1814 г. Прим. Portalostranah.ru) было сначала предложено графу Иоаннису (Иоанну) Каподистрия, уроженцу Корфу (остров Корфу, современная Керкира; в отличие от остальной Греции весь период турецкого господства этот остров принадлежал не туркам, а венецианцам Прим. Portalostranah.ru), человеку обладавшему большим влиянием и авторитетом и состоящему на службе у царя в Санкт-Петербурге...
Когда Каподистрия отказался руководство обществом было возложено на Александра Ипсиланти грека-фанариота, из семьи которого происходили господари Молдавии и Валахии. Более того, он был личным адъютантом царя..., служил в русской армии. В 1820 г. общество назначило его «Генеральным уполномоченным высшей власти» (Фанариоты — этнически греческая элита из района Фанар, по соседству с Константинопольской патриархией, в Стамбуле, служившие османскому султану и назначавшиеся им на разные должности в заселенных христианами областях, завоеванных Османской Турцией Прим. Portalostranah.ru).
Решив начать свое восстание на севере, Ипсиланти скорее авантюрно, чем разумно, повел сборное войско через Прут — ныне границу между российской и турецкой империями — в Молдавию и Валахию. Многообещающий в своих заявлениях и изысканно артистичный в выражениях своих чувств, он, тем не менее, не обладал знанием дела и людей. Ипсиланти искренне рассчитывал на дух единения между румынскими и греческими христианами, которого не существовало. Приветливо встреченный господарем Молдавии, «уполномоченный высшей власти» практически не получил поддержки для эллинов в Валахии, где местный повстанец просветил его: «Греция принадлежит грекам, а Румыния — румынам». Русский царь отрекся от него и уволил из армии. Патриарх всей православной церкви по приказанию султана отлучил его от церкви. Турки направили к Бухаресту армию, которая смела его «святой батальон», а сам Ипсиланти укрылся на территории Австрии, где император заключил его в тюрьму. Таким, по иронии судьбы, был конец правления в дунайских княжествах греков-фанариотов (ставший началом рождения румынской независимости), править которыми стали по выбору румынские бояре (Ипсиланти был освобожден из австрийской тюрьмы незадолго до своей кончины, в 1828 г., и в Грецию из Австрии больше так и не попал. Прим. Portalostranah.ru).
В это же время рождалась независимость Греции, достигнутая с помощью ряда скоординированных восстаний, охвативших значительную часть территории страны. Эти восстания были подняты при участии гетерии и предусматривали направление в Грецию фанариотов и других лидеров, включая брата Ипсиланти — Дмитрия, который должен был руководить восстанием в Пелопонессе. Множество людей, вдохновленных идеей независимости, отправились туда, устанавливая контакты с руководителями повстанцев прямо на местах. Восстание началось с прокламации митрополита Патраса 25 марта 1821 года.
Для восстания это время было наиболее удачным. Ибо султан Махмуд, Диван (совет) которого, казалось, ничего не ведал о возможности подобного опасного поворота событий в Греции, выбрал этот момент для того, чтобы заняться окончательным подчинением своего номинального вассала в Эпире (территория, ныне поделенная между Грецией и Албанией. Прим. Portalostranah.ru) Али-паши, мятежного «Льва из Янины» (Главный центр полуавтономной от Османской империи области, которой правил Али Паша Тепеленский, — город Янина (Иоаннина), ныне находится в Греции. Прим. Portalostranah.ru). Али с помощью своей албанской армии настолько укрепил свою власть и расширил владения, что, в сущности, мог претендовать на роль независимого монарха и был признан в качестве такового Наполеоном. В 1819 году он с триумфом овладел важным портом в Адриатике — Паргой. На следующий год Исмаил, албанец родом и личный враг Али, убежал от него под защиту Стамбула, где султан сделал его одним их своих камергеров. Али послал вдогонку двух наемных убийц, которые были арестованы при попытке застрелить Исмаила. Это дало султану Махмуду давно искавшийся повод раз и навсегда сокрушить своего врага. Султан официально объявил Али мятежником и человеком вне закона, пожаловал его пашалык Исмаилу, его намечавшейся жертве, и под его командованием немедленно начал войну против Али. Поскольку Али, теперь уже «загнанный лев», упорно держался на протяжении почти двух лет, султан вызвал своего беспощадного военачальника в Морее Хуршид-пашу и его войска, чтобы завершить кампанию. Они в конце концов нанесли поражение (в 1822 г. Прим. Portalostranah.ru) и уничтожили старого мятежника, который нашел убежище в расположенной на озере крепости. Его голова вместе с головами трех сыновей и внука была отправлена султану в Стамбул.
В результате этих событий крепости в Морее (Морея — так раньше назывался полуостров Пелопоннес Прим. Portalostranah.ru) остались без достаточного прикрытия и греческие повстанцы сумели внезапно атаковать и сломить сопротивление большинства оставшихся в них гарнизонов. Действуя согласованно с ними на море, греческие пираты с их смертоносными, маневренными брандерами обеспечили контроль над всеми ключевыми портами побережья. Это ограничило возможности снабжения и переброски турецких подкреплений наземными коммуникациями, пролегавшими по гористой, удерживаемой в руках партизан территории. В числе островов повстанцы удерживали (небольшой остров) Спеце, расположившись на котором, богатая вдова-гречанка организовала блокаду залива Нафплиона за свой собственный счет, а также (небольшой остров) Псару и, в зависимости от обстоятельств, остров Гидра (Идра), благодаря капитану судна, который поднял людей против их собственных примасов (примас — здесь в значении начальник Прим. Portalostranah.ru).
По всему полуострову популярная песня восставших «В Морее не должно остаться ни одного турка» спровоцировала массу кровожадных нападений на мусульман. Восстание перекинулось на Коринфский залив, где «неверные» горожане Ливадии были жестоко истреблены. Крестьяне преодолели наскоро возведенную стену, чтобы взять Афины, в то время незначительный провинциальный городок с десятью тысячами жителей, который был личной собственностью султана. Но афинский Акрополь, дополнительно укрепленный со времени его осады венецианцами, держался еще больше года. На западе решительно восстал Месолонгион. На севере восстание вспыхнуло среди «овчарен Пелеона» и на тройке македонских полуостровов Халкидики, где монахи Афонского монастыря готовностью вооружились ради одновременно религиозного и национального дела. На Крите, острове с преобладающим мусульманским населением, отряд критских янычар, фанатичных мусульман греческой происхождения, совершил ряд зверств в отношении христиан, зайдя настолько далеко, что убил митрополита Кандии и пятерых епископа на алтаре кафедрального собора города. Это спровоцировало в порядке возмездия восстание воинственных (критских) горцев-сфакийцев, которые смогли на некоторое время блокировать порт Кании.
Султан Махмуд не принадлежал к числу тех, кто готов безнаказанно терпеть демонстративное неповиновение своей власти. Kогда его армии оправились от первого шока неожиданности восстания, он столь же варварски отомстил грекам за массовое убийство турок в Морее. В Стамбуле он казнил греческого драгомана Порты и других видных фанариотов. (напомним, фанариоты — этнически греческая элита из района Фанар, по соседству с Константинопольской патриархией, в Стамбуле, служившие османскому султану и назначавшиеся им на разные должности в заселенных христианами областях, завоеванных Османской Турцией Прим. Portalostranah.ru). В ответ на зверства греков в Триполисе султан повесил и греческого патриарха — уроженца Мореи (Пелопоннеса) — на воротах собственного дворца в первый день Пасхи, оставив тело для обозрения на протяжении трех дней и лишь после этого разрешив нести его презренным евреям и выбросить в море. Когда перед Хиосом брандер из мятежного греческого флота уничтожил турецкий флагман вместе с адмиралом и командой, турки отомстили разрушением всего процветающего острова, продав в рабство или изгнав население численностью почти в сто тысяч христиан. Турки в целом добились успеха в подавлении восстания к северу от Коринфского залива, но не смогли добиться желаемых результатов в своем главном вторжении в Морею (Пелопоннес).
Греки же, вместо того чтобы закрепить свои военные успехи и преимущества, слишком поспешно позволили втянуть себя в политические проблемы местного конституционного правительства. В каждом занятом ими районе они созывали собрание — сенат в Мессении, «Центральное правительство» — в Пелопонессе, другие выборные институты управления в восточных и западных частях Румелии (Румелия — т.е. Фракия и часть и часть Македонии, в составе современной Греции Прим. Portalostranah.ru). Эти органы объединяли соперников в борьбе за власть, преследовавших противоположные интересы и цели, — примасов, землевладельцев, верхушку церкви, фанариотов, купцов с островов и клефтов. Единство среди них было напрасной надеждой, поскольку они пока еще не ощущали себя греками в национальном смысле этого слова.
Первая попытка объединить их интересы в рамках центрального правительства Греции была предпринята после падения Триполиса (Триполиc (Tripoli) — город в Греции, в центре Пелопоннесa, столица современного нома Аркадия Прим. Portalostranah.ru), когда вблизи Эпидавра Дмитрий Ипсиланти созвал Национальное собрание. Затем в первый день нового, 1822, года была провозглашена конституция, включавшая в себя полный объем законодательных и исполнительных уложений, основанных на республиканских принципах. Она была составлена главным образом Александром Маврокордато, способным фанариотским лидером повстанческой ассамблеи в Месолонгионе, на западе Мореи (Пелопонесса), которого избрали президентом. Дмитрий Ипсиланти между тем отошел на второй план (Дмитрий Ипсиланти оставил греческую службу в 1830 году; умер в 1832 г. в Вене. Прим. Portalostranah.ru) Но для народа, только теперь освобождавшегося от веками продолжавшегося восточного деспотизма, более того, связанного с традициями нейтрального отношения к соперничающим группам внутри собственных общин подобный эксперимент — введение либеральных конституционных совершенств Запада — оказался явно преждевременным. Позднее, в 1822 году, основной порт Восточного Пелопонесса и естественная столица Нафплион (древняя Навплия) пал перед греческими повстанцами в лице лидера клефтов Колокотрониса. Он отказался разрешить провести заседание Национального собрания в Нафплионе, и когда оно собралось в другом месте и попыталось ограничить его власть, ответом стало похищение четырех членов правительства. Остатки правительства вынуждены были перебраться на отдаленный мыс, прикрываемый островами Идра и Спеце, и избрали своим президентом богатого жителя острова Гидра Кондуриотиса, албанца по происхождению, но оставив Колокотрониса действующим правителем Мореи (Пелопонесса). Совсем скоро стало очевидно, что ни один грек не подчинится власти другого грека. Из этого следовало, что решение необходимо искать в приглашении суверенного правителя с Запада.
С самого начала греки слишком полагались на поддержку Запада. В отношении военной помощи они очень скоро были разочарованы. Ибо после поражения Наполеона западные державы вместе с Россией нуждались в мирной передышке. Как антиреволюционная «лига суверенов» они должны были поддерживать подобие мирного единства на предстоящее десятилетие. Следовательно, ни Британия, ни Австрия, ни, к ее облегчению, Россия (несмотря на все ее обещания Греции) не собирались сражаться за независимость греческого народа. Когда восстание началось, эти державы дружно осудили его, а в 1822 году на объединенной конференции в Вероне отказались принять греческих депутатов, т.к они были революционерами.
Но среди их подданных нарастал новый романтический дух филэллинизма, представлявший греков не просто находящимися христианами, но храбрыми потомками героев классического века. Энтузиазм в отношении Эллады подогревался в них поездкам по Европе греков в целях завершения образования, коллекционерами древностей, учеными-классиками, интеллектуалами, писателям поэтами. Они раскрывали глаза цивилизованного мира на родину культуры, все еще населенную (чтобы там ни говорили ученые-скептики) греками прошлого, мечтающими о возрождении Эллады.
В деловом мире «эллинский призыв» распространялся колониями греков-купцов в столицах западных государств и России. Усилия этих греков-купцов привели к формированию филэллинских комитетов для сбора средств на нужды революции. Богатые экспатрианты, особенно в России, вложили значительные средства, в то время как ищущая приключений молодежь, не только из Европы, но и из Америки, вливалась, нередко вопреки желанию собственных правительств, в ряды добровольцев, чтобы сражаться за дело греков. Как едко заметил Уильям Коббет (William Cobbett, английский историк и публицист; годы жизни: 1763-1835 Прим. Portalostranah.ru), греческая революция была «революцией, устроенной поэтами и биржевыми маклерами в пользу России». Выдающимся среди этих поэтов был лорд Байрон...
Разобщенность среди повстанцев к этому времени угрожающе росла. Когда Байрон вступил на греческий материк в Месолонгионе в 1824 году, то обнаружил, что грек сражался с греком в новой Пелопонесской войне. Она велась между сторонниками Колокотрониса и Кондуриотиса, причем их соперничающие правительственные ассамблеи были и на материке, и на побережье, и на островах. Это едва ли удивило или лишило лорда Байрона привязанности к Греции. Романтик идеи возрождения Эллады, он был реалистом в оценке всего происходящего в данный период. Те, кого видел поэт здесь вокруг себя, были людьми, лишь частично освободившимися от деморализующей тирании и теперь ссорившимися друг с другом из-за выбора наилучшего средства, чтобы окончательно освободиться от нее, более того, слишком склонными следовать либеральной теории в ущерб работающей практике.
Непосредственной задачей для Байрона стало положить конец этим спорам, и в этом он сразу же преуспел. Согласно его указаниям расходование английских фондов могло быть доверено только Кондуриотису. Чтобы спасти свою долю, Колокотронис сдал Нафплион. Но через несколько месяцев гражданская война разразилась вновь. Колокотронис выступил против Кондуриотиса, но был хвачен и заключен в тюрьму на о. Гидра (Идра). Маврокордато с большой неохотой сошел со сцены. Английский заем, собранный для обороны от турок, был, таким образом, растрачен на внутреннюю ссору грека с греком. Лорд Байрон, предоставивший заем, был избавлен от лицезрения подобного исхода своих усилий: он умер от малярийной лихорадки в болотах Месолонгиона. Поэт умер как боец, павший за независимость греков, и навсегда остался среди них героем. Его смерть сохранила и усилила в Европе пламя филэллинизма, тем самым помогая верить, что наступит день, когда греческая нация будет признана и поддержана цивилизованным миром.
На этой первой стадии война за независимость Греции в целом, при всех сопровождавших ее внутренних спорах, оказалась успешной. Успехи греков были настолько впечатляющи, что в 1825 году султан понял недостаточность собственных сил, чтобы победить их без чьей-либо поддержки. Более того, он не смог собрать подкрепления в своих азиатских провинциях. Тогда султан воззвал к помощи своего могущественного вассала Мехмеда Али, паши Египта албанского происхождения. Со времен Наполеона его армия готовилась и вооружалась по европейским образцам. Эта армия уже послужила султану Махмуду, подавив восстание в Аравии. Теперь султан призвал Мехмеда Али помочь ему разгромить восстание греков. В обмен султан обещал сделать его пашой Крита и Пелопонесса — тогда как сам Мехмед Али вынашивал далеко идущие планы получить пашалык Сирии.
Сын Мехмеда, Ибрагим-паша, был в результате направлен из Александрии во главе флота, сильнейшего из всех до сил; спускавшихся на воду неевропейской державой в Средиземноморье. Флот прошел мимо Крита к укрепленному порту Модон на западной оконечности Мореи. Здесь Ибрагим разместил свою штаб-квартиру, тем самым положив начало второму этапу в войне за независимость. За три года его отлично дисциплинированные войска постепенно стали господствовать в Пелопонессе, распространяя вокруг себя страх и опустошение, по мере того как они отвоевывали для турок то, что те уступили грекам, и в результате восстановили контроль турок над большей частью страны. Такое развитие событий подтолкнуло греков к некоторому единству. Колокотронис был освобожден и восстановлен в звании главнокомандующего вооруженными силами в Морее, где он потерпел одно за другим поражения от Ибрагима.
Затем, в 1826 году, Ибрагим перебросил свои войска на операции в континентальной Греции, с тем чтобы поддержать турецкого военачальника Решида-пашу в его осаде Месолонгиона. Здесь его военно-морские силы полностью изменили ситуацию, до входа в гавань греческого флота, спешившего деблокировать город, заставив греческий гарнизон вместе с большим количеством гражданского населения отчаянно сопротивляться и, тем не менее, потерпеть неудачу.
Падение Месолонгиона привело к падению правительства Кондуриотиса и к следующему периоду внутренней вражды между соперничающими ассамблеями и президентами. До этого, однако, Кондуриотис официально пригласил двух способных британских офицеров, сэра Ричарда Черча, ирландца по происхождению, и Кохрейна, шотландца, командовать соответственно греческими армией и флотом. В качестве условий своей службы они настояли на примирении между двумя соперничающими фракциями. В результате новое заседание Национального собрания, имея новую конституцию, избрало на должность президента Каподистрия, человека аристократического происхождения и воспитания. Тем временем Решид-паша предпринял длительную осаду Афин, Акрополь которых после безуспешной попытки лорда Кохрейна освободить его попал в турок в июне 1827 года.
Этот этап, завершая собой покорение континентальной Греции, казалось, подал сигнал к окончанию войны за независимость. Но это не был конец, поскольку после шести лет кровопролития настало наконец время для вмешательства европейских держав. Среди них в своем давлении на турок русские проявляли наибольшую активность. Австрийцы при Меттернихе, как компаньоны-империалисты, склонялись к тому, чтобы подавить восставших, британцы и французы опасались последствий новой русско-турецкой войны.С другой стороны, Франция начиная с 1824 года в лице Карла X имела либерального суверена. Военно-морские силы Франции и Великобритании видели в греках гарантию против пиратства...
Сознание англичан было возмущено рассказами о зверствах Ибрагима-паши, пользовавшегося дурной славой человека, который вознамерился поработить греков, имея в виду заселить Пелопонесс египтянами. Общественное мнение было больше всего возбуждено героическим самопожертвованием лорда Байрона в столь благогородном деле.
Первой задачей европейских держав было определить будущие границы и статус Греции. Предварительное решение было достигнуто весной 1826 года с подписанием в Санкт-Петербурге протокола между Британией и Россией, призванного положить конец кровопролитию и обеспечить примирение турок и греков. Стороны согласились с принципом обретения Грецией не независимости, а права на автономное ведение своих внутренних дел в обмен на выплату султану ежегодной дани... Категорически отказывающийся читаться со всеми предложениями Махмуд отверг соглашение как вопиющее нарушение иностранцами его всеобъемлющих и законных прав суверена...
Договор предусматривал перемирие, которое должно было быть обеспечено объединенным флотом... Каподистрия, новый президент Национального собрания, с момента своего избрания путешествовал по европейским столицам, чтобы заручиться поддержкой. В начале 1828 года он прибыл в Нафплион, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей и восстановить мир. Первым делом он направил войска, чтобы освободить Ибрагима те территории, которые он намеревался потребовать для нового государства. В этом он добился лишь частичного успеха. Затем президент утвердил свою личную власть с помощью назначения нового правящего органа Панхеллиона под своим собственным контролем. Он дал обещание в свое время созвать новое Национальное собрание, согласно новой конституции, а сам тем временем «правил» с помощью секретариата, игравшего роль кабинета министров.
Англичане добились, чтобы Мехмед Али принял меры к выводу возглавлявшихся Ибрагимом войск. Те их подразделения, которые все еще оставались на местах, были в конце концов изгнаны отрядом французской армии, после того как они сравняли с землей столицу Мореи Триполис. Затем, отсрочив окончательное урегулирование, между Россией и Турцией вспыхнула новая война», пишет лорд Кинросс в своей книге «Расцвет и упадок Османской империи».
Почему Двадцать пятого марта в Греции радуются также избавлению от русских
Как упоминалось в цитируемой в начале этого обзора передаче греческого иновещания «Голос Греции», 25 марта Греции радуются также избавлению от русских, а именно вспоминают события, «когда в 866 г. Константинополь в третий раз был сохранен силой Царицы Небесной от персов и русских князей — Аскольда и Дира». Мы не будем здесь останавливаться на персах, но поговорим о русских. Как уже также упоминалось выше, под русским в данном случае понимаются князья Киевской Руси. Именно они, а не возникшая много позднее Московия, олицетворяли в те времена русские земли.
Знаменитый украинский историк и впоследствии политический деятель первой независимой Украины Михаил Грушевский в своей «Иллюстрированной истории Украины»: (1911 г. написания) описывает какая репутация была у русских в глазах византийцев и др. соседей, близких и дальних. Он пишет, ссылаясь на летописи: «Арабский писатель IX века так описывает эти русские дружины: Русь не имеет ни земель, ни сел, ни пашен, она промышляет только продажей соболиных и других мехов. Она нападает на земли славян и захватывает людей в неволю, а затем продает их в Итиле или в Болгаре. Когда у русина родится сын, отец ребенка кладет перед ним голый меч и говорит: «Я не оставлю тебе никакого добра, будешь иметь только то, что добудешь своим мечом». Соседи знали эту Русь — киевскую дружину, как воинов и купцов: она нападала на соседние земли, забирая добычу и людей, и торговала этим товаром»...
В IX веке начинают уже довольно часто появляться известия о походах русских дружин на соседние земли. Так, в начале этого столетия «губительным именем своим и делами народ Русь» (так называет его житие св. Георгия Амастридского) опустошал южное побережье Черного моря, берега Малой Азии от Константинополя до Синопа; случайно узнаем об этом благодаря тому, что эта русская дружина, между прочим, напала на (византийский) город Амастру (на черноморском побережье, ныне в Турции Прим. Portalostranah.ru), и в житии св. Георгия Амастридского записано чудо, совершившееся якобы над этими насильниками», пишет Грушевский.
Но кем были Аскольд и Дир, и что известно об их походе на Константинополь (Царьград), — поход, который до сих пор, спутся более тысячелетие, с ужасом вспоминают греки в День своей независимости. Для того чтобы напомнить это, остановимся на труде Грушевского, и не только, чуть подробнее. Грушевский пишет:
«В киевской летописи, как мы теперь ее имеем, начало Руси и киевских князей рассказывается так. Род Кия княжил над полянами, но затем вымер. Киев остался без князей, и его захватили два брата, варяжские предводители Аскольд и Дир, пришедшие из Новгорода, из северных стран. В Новгороде тогда господствовали варяги, они брали дань с северных славянских и финских племен: новгородских славян, кривичей, мери; эти племена взбунтовались было и прогнали варягов, но от этого не стало у них больше порядка, в конце концов они решили взять себе князя от варягов: сами добровольно призвали к себе варягов из-за моря, чтобы те княжили над ними. Три брата-варяга, Рюрик, Синеус и Трувор, приняли это приглашение, пришли со своей дружиной и стали княжить в городах новгородских и некоторых соседних, а в других посадили своих людей. Среди последних были упомянутые Аскольд и Дир; они отправились вниз по Днепру и, застав Киев лишенным князей, водворились здесь. Но недолго господствовали они, так как сын Рюрика Игорь со своим воеводой Олегом начал покорять под свою власть города по Днепру и в конце концов подошел к Киеву. Узнав, что здесь княжат Аскольд и Дир, Игорь с Олегом скрыли свое войско в засаде у днепровской пристани и послали сказать Аскольду и Диру, что с ними желают повидаться прибывшие варяжские купцы.
Когда Аскольд и Дир, поверив этому, приехали к ним, Игоревы воины выступили из засады, а Игорь заявил Аскольду и Диру: «Вы не князья и не княжеского рода, я князь и мне надлежит княжить». Воины его бросились на Аскольда и Дира и убили их. Аскольда похоронили там же над Днепром, на урочище Угорском, и на его дворе поставлена была церковь св. Николая, а Дира отнесли на Старый город и похоронили там. Княжить в Киеве стал Игорь. От этих-то варяжских князей и их дружины пошло русское имя сперва в Новгород, а затем и в Киев.
Так рассказывает один из летописцев, переделавший более раннюю киевскую летопись, и этот рассказ перешел в историю. Особенно полагаться на его рассказ нельзя. Летописец рассказывал наугад, многого не зная: не знал даже, что Олег был киевский князь, а не Игорев воевода. Ввиду этого трудно верить ему на слово, когда он рассказывает, что Аскольд и Дир были варяжские предводители, или что Игорь был сыном какого-то новгородского князя из варяжского рода, призванного новгородцами. Трудно верить его уверениям, что имя русское было принесено в Киев варяжскими дружинами из Новгорода: странно, почему не утвердилось это имя за Новгородом, а только за Киевом, именно за киевской окрестностью, полянской землей. Нелегко поверить также и тому, что киевские князья пришли из Новгорода, два раза попарно, одни за другими: сначала пришли Аскольд и Дир, а спустя несколько лет Игорь с Олегом и заняли место Аскольда и Дира.
Не принимая на веру всего того, что рассказывает киевский летописец, как верили раньше, мы кое-чего не можем узнать и из других источников, и эти вопросы остаются неясными для нас. Но лучше признать, что не знаем чего-нибудь достоверно, как оно было, чем повторять, как правду, чужие домыслы. Тем более, что начало государства у других народов обыкновенно остается неизвестным в своих подробностях. Лишь позже, когда государственная жизнь разовьется, появятся письменность, исторические записи, летописи, тогда последние о своих временах и недавнем прошлом начинают рассказывать подробно и верно. Так и у нас из наших летописей довольно хорошо известны события позднейшие, времен Владимира, отчасти его отца, а о предыдущих известно лишь кое-что, по чужим источникам или по позднейшим преданиям.
В известиях иностранцев, сохранившихся от IX и X веков, наши князья и их войска называются постоянно Русью, русскими. В местных же источниках Русью называлась Киевская земля. Догадка старого киевского летописца, что имя Русь было принесено из Швеции варяжской дружиной, не оправдывается: в Швеции такого народа не знали, и шведов никогда у нас не называли этим именем. Откуда взялось это имя в Киевской земле, мы не знаем и не будем угадывать. Но нам важно, что это имя так тесно связано с Киевом, и из этого мы заключаем, что известия о Руси и русской дружине, которые мы имеем в иностранных источниках IX и X веков, относятся к Киевскому государству: к тем князьям и дружинам, столицей которых был Киев.
Арабский писатель IX века так описывает эти русские дружины: Русь не имеет ни земель, ни сел, ни пашен, она промышляет только продажей соболиных и других мехов. Она нападает на земли славян и захватывает людей в неволю, а затем продает их в Итиле или в Болгаре. Когда у русина родится сын, отец ребенка кладет перед ним голый меч и говорит: «Я не оставлю тебе никакого добра, будешь иметь только то, что добудешь своим мечом».
Соседи знали эту Русь — киевскую дружину, как воинов и купцов: она нападала на соседние земли, забирая добычу и людей, и торговала этим товаром. Выше мы видели, как неразрывно связаны были в то время война и торговля; купец неизбежно должен был быть воином, воин был вместе с тем и купцом — отправлял свою добычу на соседний рынок, чтобы обменять на деньги, оружие и всякие убранства, которые так ценили люди того времени. Киев, столица русского купечества, одновременно был столицей этой воинственной Руси. Константин Порфирородный (византийский император, годы правления: 913-920, оставил заметки. Прим. Portalostranah.ru) сто лет спустя после упомянутого арабского писателя так описывает ее образ жизни: «Когда наступает месяц ноябрь, князья русские со всей Русью выходят из Киева и идут на «полюдье» (сбор дани) в волости славян, древлян, дреговичей, кривичей, северян и других славян, подвластных Руси. Там они живут целую зиму, а в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепре, возвращаются в Киев. Тут они снаряжают свои лодки и отправляются в Византию (торговать мехами, медью, воском и невольниками).
Эти киевские дружины в IX-X веках составлялись из местных людей и из захожих варягов. В первой половине X века среди высшего киевского боярства — наместников киевского князя и начальников дружины — видим такое множество варягов, что за ними совершенно на второй план отошли местные люди. До нас дошли имена послов киевского князя и его наместников в трактатах с Византией 907, 911 и 944 годов и среди них гораздо больше скандинавских имен, чем славянских. И среди дружинного войска было много варягов. Это было время междоусобий в скандинавских землях: в Швеции и Норвегии, и немало «конунгов» (то же слово, что и наш князь), разных родовитых и знатных людей, а с ними — много и рядовых воинов отправлялись в далекие края, отыскивая себе новое отечество, завоевывая новые земли, или поступали на службу к различным тогдашним владетелям.
До первой половины XI века (до смерти Ярослава) беспрестанно встречаем на службе у наших князей варяжские дружины. Для них это был очень подходящий народ: хорошие воины, смелые, предприимчивые, а вместе с тем не связанные ничем со страной, с населением — посылай их хоть на чужих врагов, хоть на своих людей. И так как этих скандинавских воинов среди киевской «русской» дружины было очень много, то часто и самую Русь называли скандинавским, или иначе «норманским» народом (норманнами, или северными людьми, называли тогда скандинавских воинов в западных краях, куда они также часто отправлялись за добычей, — подобно тому как у нас их звали варягами). А киевский летописец, как мы видели, пришел к заключению, что и самое имя русское пришло, вероятно, с варягами из Швеции.
В IX веке начинают уже довольно часто появляться известия о походах русских дружин на соседние земли. Так, в начале этого столетия «губительным именем своим и делами народ Русь» (так называет его житие св. Георгия Амастридского) опустошал южное побережье Черного моря, берега Малой Азии от Константинополя до Синопа; случайно узнаем об этом благодаря тому, что эта русская дружина, между прочим, напала на город Амастру, и в житии св. Георгия Амастридского записано чудо, совершившееся якобы над этими насильниками. В житии другого святого, Стефана Сурожского, рассказывается о том, как «русская рать» со своим князем Бравлином опустошала в это же время южное побережье Крыма.
Таких нападений на византийские города на Черном море было, вероятно, в те времена много и, чтобы обезопасить себя от них, византийское правительство в 830-х годах вошло в сношение с русскими князьями. Случайно узнаем об этом по такому случаю, что в 839 году император византийский со своими послами отправил к немецкому императору послов русских, чтобы немецкий император переправил их восвояси, так как из Византии им преградили дорогу какие-то враги (вероятно, венгерская орда). Однако походы Руси на византийские земли скоро возобновились.
Наиболее выдающийся поход состоялся в 860 году. Русь с большим войском напала на самый Константинополь. Было их 200 больших лодок, на них могло быть около десяти тысяч войска. Византийский император как раз отправился со своим войском на войну в Малую Азию, и столица его осталась без защиты. Русь высадилась на берег и опустошала ее окрестности; население укрылось за стены города и с минуты на минуту ожидало приступа, в сильнейшем страхе спрашивая друг друга, не перелезли ли уже враги через стену, не овладели ли городом. Тогда патриарх, чтобы рассеять этот страх, велел обнести по стенам ризу Богородицы, хранившуюся в одной из церквей; духовенство с различными святынями в сопровождении всего города обошло стены и служили молебны, и считалось особенным чудом Божиим, что после этого русское войско оставило город и уплыло обратно. Позже явились рассказы, как страшная буря, поднявшись на море, когда в нем омочили ризу Богородицы, разметала лодки Руси и принудила ее к отступлению; но это позднейшие украшения: современники ничего не говорят об этом, Русь в действительности оставила Царьград, вероятно, потому, что до нее дошли известия о возвращении императора с войском.
Это смелое нападение на самую столицу принудило византийское правительство снова заняться Русью. Были высланы послы к русским князьям с богатыми дарами, драгоценными греческими материями и одеждами, шелковыми, тканными золотом и серебром. Они заключили мирный трактат с князьями, а епископ, высланный с посольством, уговорил многих креститься. Греки рассказывают, что и здесь не обошлось без чуда. Русь, слушая проповедь епископа, заявила желание, чтобы он и пред ними совершил какое-нибудь чудо из тех, о которых так много им рассказывает: предложили ему положить в огонь евангелие, которое он держал в руках, и если оно останется невредимым, как те отроки в пещи огненной, о которых он повествовал, — тогда они крестятся. Епископ положил евангелие в огонь, и оно действительно осталось целым, и тогда много Руси крестилось. Но такие чуда с евангелием рассказываются при разных случаях.
Кроме походов на греческие города, Русь ходила и на Каспийское побережье. Один позднейший арабский писатель, описывавший историю Табаристана, т. е. южного побережья Каспийского моря, случайно вспоминает о походе Руси на эти края около 870 года. Затем такой поход имел место в 910 году; известны такие походы и позже.
Какая это была Русь, откуда происходила и как назывались ее предводители или князья, греческие и арабские писатели не упоминают. Арабский источник IX века, повествующий о жизни Руси, и немецкий летописец, упоминающий о послах русских у императора (839), называют русского князя «каганом»; так действительно и позже иногда титуловали киевских и других украинских князей (Владимира и др.); это был титул хазарского государя, и от хазар он мог перейти и к украинским князьям. Киевский летописец, встретив в греческих источниках известие о походе Руси на Царьград в 860 году, приписал его упомянутым киевским вождям Аскольду и Диру: по его соображениям это должны были быть киевские князья.
И действительно так должно было быть — эти далекие «русские» походы, выходили ли они все из Киева или нет, показывают, что уже в те времена в Киеве выросла большая военная сила, носившая имя Руси; она покорила себе соседние земли и искала добычи в далеких походах, и от нее исходили эти далекие походы на юг. Патриарх Фотий в своих проповедях, произнесенных в Константинополе в дни осады 860 г., так и выражается, что Русь осмелилась напасть на Царьград после того как Русь покорила соседние земли и возгордилась и возгордилось от этого», пишет Михаил Грушевский в своей «Иллюстрированной истории Украины»: (1911 г.).
В свою очередь британский историк и дипломат Уильям Дэвид Аллен (годы жизни: 1901-1973) в своей книге «История Украины» (William Edward David Allen The Ukraine — A History (1940), опираясь на вычитанные им данные известных летописцев утверждает, что славяне были хорошими: считались «не злобными и дурными людьми, а. скорее, безобидными и наивными», которые стали жертвой скандинавов (варягов). Он пишет, говоря и о происхождении славян:
«В отличие от алтайских кочевников славяне всегда были мирными земледельцами и становились неизбежными жертвами азиатских конных грабителей, а также скандинавских речных пиратов и торговцев. По мнению (византийского летописца) Прокопия, славяне считались не злобными и дурными людьми, а. скорее, безобидными и наивными. (Историк) Морис писал о них так: «Они легко переносят жару, холод, сырость, отсутствие одежды и голод и по-дружески относятся к чужеземцам». Адам из Бремена указывал, что не встречал более гостеприимных людей, чем померанские славяне.
Вместе с балтами (литовцами, латвийцами и древними руссами) славяне входили в балтославянскую группу индоевропейской семьи. Их язык имел много общего с германскими и иранскими языками: «Разделение балтославянского языка на древнебалтийский и древнеславянский. а потом древнеславянского на славянские языки было вызвано, с одной стороны, изоляцией различных племен друг от друга и, с другой, — взаимной ассимиляцией и влиянием связанных между собой диалектов и несвязанных языков. Дело здесь не только в общей генеалогии, но и в особенностях исторического и политическою развития».
Вопросу о том, где находилась родина славян, посвящено множество книг. (Чешский историк, годы жизни: 1851-1933 Прим. Portalostranah.ru) Пейскер разделяет точку зрения польского ботаника Ростафинского, основанную на данных биогеографии и свидетельствующих о том, что отделение славян от балтов произошло еще в доисторическую эпоху в районе Полесья. Это была огромная заболоченная равнина, образующая неправильный треугольник, в вершинах которого находятся современные города Брест-Литовск, Могилев и Киев. Первоначально славяне, как и германцы, не имели общего имени; по мнению Пейскера правильнее называть славян «словенами» (единственное число — словенин). Вероятно это название означала «жители словы». Другая версия гласит, что на название «словене» произошло от существительного «слово», в противовес славянского наименованию «немец», которое означало «немого человека», не понимающего о чем ему говорят. Название «словене» первоначально относилось лишь к одному из крупных племен. Восточные римляне сначала вошли в контакт с частью этого племени и называли все другие племена, обитавшие севернее Дуная «склавенами» или «стлавенами».
Этот обзор подготовлен по следующим основным источникам: передаче русского вещания «Голос Греции» — Radio Filia от 18 марта 2007 г. в записи и из архива Portalostranah.ru (доступна в аудиофайле); заметке «Родина свободы» из журнала «Греция-Эллада» («Ελλάδα», № 5 весна 2008 г.), выходящего в Афинах и Москве на русском языке; книге британского исследователя лорда Кинросса (годы жизни: 1904-1976) «Расцвет и упадок Османской империи» («Ottoman Centuries: The Rise and Fall of the Turkish Empire», книга вышла после смерти автора в 1977 г., спустя 20 лет вышло русское издание); книге «Иллюстрированная история Украины»: (1911 г. написания, есть современные переиздания, рус. и укр. яз.) украинского историка и впоследствии политического деятеля первой независимой Украины Михаила Грушевского; книге британского историка и дипломата Уильяма Дэвида Аллена (годы жизни: 1901-1973) «История Украины» (William Edward David Allen The Ukraine — A History (1940 выпуска, спустя более 70 лет вышло русское издание); др. материалам.
Видео: Парад в честь Дня независимости Греции 25 марта 2016 г., Афины:
Парад в честь Дня независимости Греции 25 марта 2016 г., Афины, в вещании греческого общественного вещателя ERT.
Мы рекомендуем: тексты, аудио и видео 
