История Монако по книге Робинсона

 

«Малые страны очень полезны. Прежде всего, мы не хотим иметь то, чем владеет сосед. К тому же из-за наших размеров мы очень уязвимы. Но именно эта уязвимость делает малые страны страстными поборниками мира. Ведь наше выживание зависит от мира. Проблема в том, что голоса малых наций, как правило, не слышны».

 

Ренье III, князь Монако в 1949-2005 годах.

Одним из очень интересных изданий по истории Монако является книга «Ренье и Грейс» (Rainier & Grace (1988), выходившая в т.ч. и по-русски в 1993 г., американского автора Джефри Робинсона (Jeffrey Robinson), который написал ее по итогам бесед с князем Монако Ренье III (правившего с 1949-го до 2005 г., Ренье III — отец нынешнего монакского князя Альбера). Эту книгу мы уже упоминали в первой части этого обзора.

 

В своих интервью Робинсону Ренье III высказывается о предназначении маленьких стран, о том как Монако боролось с Францией и де Голлем, и о Монако в период оккупации нацистской Германией. Мы оставили в стороне главную тему книги — взаимоотношения Ренье с его знаменитой супругой — голливудской актрисой Грейс Келли, чтобы сосредоточится на малоизвестных моментах монакской истории, приведя несколько коротких цитат. Подзаголовки расставлены редакцией Portalostranah.ru

 

Прочитано в..

 

 Монако: «Солнечное место размером с лондонский Гайд-парк»

 

Джефри Робинсон пишет в своей книге:

 

«Княжество Монако уютно расположилось между французскими Приморскими Альпами и морем — крабообразный карман протяженностью не более двух миль вдоль берега и не более нескольких сотен ярдов вглубь.

 

Город-государство с населением 30 тысяч, из них лишь около 5 тысяч — настоящие монегаски, что делает княжество уникальным (ведь ни в одной стране мира количество иностранцев не превышает число коренных жителей в соотношении 6:1). Большинство жителей — французы, но много и итальянцев, англичан, американцев. А вообще, Монако может гордиться, что в нем проживают люди из 90 стран мира.

 

По величине меньше половины Центрального парка в Нью-Йорке, примерно такого же размера, как лондонский Гайд-парк, Монако, как метко заметил Сомерсет Моэм, «солнечное место для людей, предпочитающих держаться в тени».

 

Действительно, эта крошечная территория приобрела всемирную известность благодаря яркому солнечному свету, мягкой зиме, самым шикарным в мире казино, миллионерам, кинозвездам, куртизанкам, яхтам, дорогим ресторанам, фешенебельным гостиницам, ювелирным магазинам, банкам, гоночным машинам «формула один», почтовым маркам, великосветским приемам, словно сошедшим со страниц романов Скотта Фицджеральда, и отсутствием подоходных налогов.

 

Не каждый, кто живет здесь, — миллионер, хотя у жителей Монако самый высокий доход на душу населения в мире. В Монако также самый высокий процент автомобилевладельцев — на 30 тысяч жителей приходится более 15 тысяч автомобилей. Здесь и речи нет бедности. Государство заботится о социальном благополучии своих граждан. Жизненный уровень, даже по меркам французской Ривьеры, впечатляет. Впрочем, цены тоже.

 

Лишь одна треть дороги, соединяющей Ниццу с Вентимильей, проходит по территории княжества, со всех сторон граничащего с Францией. На границе высажены цветы, а французские деньги идут наравне с монакскими (ныне в ходу везде евро. Прим. Portalostranah.ru).

 

Монегасcкий язык — скорее итальянский, чем французский

 

Официальный язык государства — французский, впрочем, английский и итальянский также в ходу. Есть местное наречие — монегаскcское, больше похожее на итальянский, чем на французский, но единственно, где вы можете услышать его в наши дни. кроме школы,— это на свадьбах, когда отец невесты, придя в благодушное настроение, вместе со старыми школьными друзьями начнет распевать народные песни. (Также о монегасском языке смотрите в этом обзоре здесь.Прим. Portalostranah.ru)

 

Монегаски не французы, и они твердо отстаивают свое право оставаться самими собой. У них нет действующей армии, и они никогда не знали (в новейшей истории — Прим. Portalostranah.ru), что такое дефицит государственного бюджета», пишет Джефри Робинсон.

 

Появление династии Гримальди: от итальянских купцов в князья

 

И продолжает: 

 

«На протяжении двух тысяч лет Скала и старая крепость, где расположен Дворец, переходили из рук в руки. Кто только не правил ими — финикийцы (народ мореходов из Финикии — нынешний Ливан, основавшие также Карфаген), лигурийцы (народность нынешней итальянской области Лигурия), римляне, варвары, сарацины (арабы), прованские графы, церковь, генуэзцы и гибеллины (сторонники власти императора Священной Римской империи, выступавшие против Папы. Здесь в скобках везде Прим. Portalostranah.ru).

 

В конце XIII века семья Гримальди была одним из самых богатых кланов генуэзских судовладельцев и купцов.

 

(Семья Гримальди была одной из четырех главных семей, управлявших Генуэзской Республикой, занимавшей в ней на протяжении многих поколений высшие должности Прим. Portalostranah.ru). Когда род Гвельфов пошел войной на гибеллинов... род Гримальди встал на сторону Гвельфов (сторонников Папы. Прим. Portalostranah.ru). Но они ошиблись в выборе крестного отца. После победы гибеллинов род Гримальди решил, что лучше им перебраться в другое место.

 

Так, возможно, Гримальди и ушли бы в историческое небытие — удел семей, становящихся изгнанниками, — если бы не один из них, известный под именем Франсуа Злобного. Он жаждал мести.

 

Финикийцы и греки возвели храмы на участке Скалы, выступающей в море на расстоянии 100 миль к западу от Генуи, которой дали прозвище Монэк, местное имя Геракла. Но ни тем, ни другим не удалось удержать ее, и к 1162 году она перешла в руки гибеллинов. Они по достоинству оценили ее расположение и построили там почти неприступную крепость с четырьмя башнями и высокими стенами. Скала, выходящая на крошечную естественную гавань, защищала со стороны суши и моря восточные подступы к Генуэзскому заливу.

 

Крепость была хорошей наградой для того, кто посмел бы покуситься на нее, а Франсуа был уверен, что знает, как это сделать.

 

В ночь на 8 января 1297 года он облачился в тяжелую коричневую рясу странствующего францисканского монаха. Постучав в деревянные ворота, он робко попросил убежища. Ничего не подозревающие стражники впустили его. Прежде чем успели захлопнуться ворота, Фралсуа Злобный выхватил меч, спрятанный под монашеской рясой, в ворота ворвались его оруженосцы, и началась резня. Местные жители оказались застигнутыми врасплох. Через несколько часов Скала перешла в руки Гримальди.

 

И по сей день на гербе Монако имеется изображение двух монахов, поднявших мечи.

 

В течение последующих ста лет Гримальди дважды теряли Монако и дважды отвоевывали его, однако в первой четверти XV века они уже утвердились в своих феодальных правах над Монако и двумя соседними городами — Рокбрюном и Ментоном.

 

До 1524 года они были официальными союзниками Франции, а затем правящий князь заключил сделку с Испанией на «морские права». Это означало, что он мог взимать двухпроцентный налог со стоимости товара, провозимого на судах, которые следовали в пределах видимости мимо Скалы.

 

Таким образом, Гримальди имели вполне приличный источник дохода вплоть до середины XVII века, когда следующий правящий князь возобновил союзный договор с Францией.

 

Потом произошла французская революция. Гримальди были сброшены с престола, а Монако присоединено к Франции.

 

В 1814 году права династии на престол были восстановлены Парижским договором. На следующий год по Венскому соглашению Монако перешло под покровительство королей Сардинии, и только после 1861 года Монако раз и навсегда было признано независимым государством...», пишет Джефри Робинсон в своей книге. 

 

Ренье III — первый князь-менеджер 

 

Джефри Робинсон пишет в своей книге:

 

«До Ренье (отец нынешнего князя Альбера II, правил с 1949 до своей кончины в 2005 году. Прим. Portalostranah.ru) правители Монако относились к своим обязанностям как к побочной работе.

 

Большинство из них проводили в Монако не более трех-четырех месяцев в году и всячески отстранялись от ежедневных дел страны. Они только подписывали готовые проекты. Не было никаких промежуточных этапов, где князь мог потребовать пересмотреть или внести изменения в текст какого-то законопроекта или просто внести в проект собственные идеи. Ренье стал первым монархом, кто полностью посвятил себя управлению страной. Он также стал первым князем, который подошел к управлению страной как к управлению производством.

 

«Я не мог принимать решений, когда у власти был мой дедушка, но постарался вникнуть во все дела. Я не мог критиковать деда, поэтому не высказывал собственного мнения, хотя никто не мешал мне его иметь, и благодаря этому я смог быстро все изменить, придя к власти», заявлял князь Ренье.

 

Одно из многих его начинаний — перестройка экономической базы страны. Сегодня Монако уже не живет только на доходы от казино.

 

Если в 30-х годах княжество и было солнечным местом для людей, предпочитающих держаться в тени, то сегодня, как утверждает Ренье, это уже не так.

 

Князь говорил:

 

«Я не уверен, что в Монако садовников больше, чем крупье, но, во всяком случае, не меньше. Да, экономика все еще привязана к туризму, но сегодня она гораздо более разносторонне развита, чем 40 лет назад. Никакого сравнения! Сейчас важной отраслью стали организация и обслуживание всевозможных международных конференций. Кроме того, быстро развивается легкая промышленность, которая превратилась в основной фактор нашей экономики», отмечал князь Ренье.

 

О пользе существования маленьких стран

 

Еще одна область, где он (князь Ренье) проявил свою индивидуальность,— это вопрос о влиянии, которое малые нации могут оказывать на другие страны мира.

 

Князь Ренье говорил:

 

«Чем больше я путешествую, тем более убеждаюсь, малые страны очень полезны. Прежде всего, мы не хотим иметь то, чем владеет сосед. К тому же из-за наших размеров мы очень уязвимы. Но именно эта уязвимость делает малые страны страстными поборниками мира. Ведь наше выживание зависит от мира. Проблема в том, что голоса малых наций, как правило, не слышны».

 

Как правило, но не всегда. Ему удалось заставить мир прислушаться к голосу Монако, заговорив о животрепещущей проблеме загрязнения морской среды.

 

Это его искреннее увлечение не только потому, что он родился и вырос на берегу моря, но и потому, что его прадед князь Альберт I завоевал всеобщее уважение как покровитель океанографических исследований.

 

В 1910 году Альберт основал в Монако Музей океанографии, который на многие годы стал главной базой для знаменитого исследователя Жака Кусто. Ренье часто говорил, что, не будь он рожден принцем, он выбрал бы работу, связанную с морем. Как бы там ни было, он стал одним из самых страстных защитников океана...», писал Джефри Робинсон в своей книге.

 

Монакская история XIX и XX веков

 

Далее еще несколько выдержек по книге Джефри Робинсона, касающихся монакской истории XIX и XX веков. Джефри Робинсон пишет:

 

Накануне начала блестящего пути

 

«Князь Оноре V скончался в октябре 1841 год Методичный, бескомпромиссный человек, возможно с хорошими намерениями, но абсолютно не способный управлять экономикой.

 

Его подданные задыхались от бремени налогов. возделывание оливок и лимонов находилось под строгим контролем, а государство все еще сохраняло определенные монополии, например, исключительное право на выпечку хлеба, что, конечно, не пользовалось популярностью у населения. Хуже того, Монако было банкротом.

 

Поскольку Оноре не имел наследника, княжеский престол перешел к его младшему брату, 56-летнему Флорестану.

 

Но Флорестан никогда не бывал в Монако. Воспитанный матерью в Париже, он тяготел к искусству и даже был какое-то время актером. Он женился на весьма состоятельной бывшей балерине по имени Каролина Жибер, и они тихо прожили четверть века, воспитывая детей в доме, расположенном на левом берегу Сены. У него не было ни опыта, ни честолюбия, необходимых правителю.

 

Более того, сама мысль, что придется отказаться от цивилизованного существования в столице Франции, да еще на закате жизни, проводить часть года в темном, сыром Дворце, возвышающемся над одинокой морской гаванью вдали от Парижа, приводила его в ужас.

 

К несчастью, у него не было выбора. Он прибыл в Монако в ноябре 1841 года, приветствуемый толпой подданных, возмущенных хозяйственной политикой Оноре. Струсив перед создавшейся ситуацией, он тут же отменил государственную монополию хлеб. По правде говоря, он охотно отменил бы все формы налогообложения, не думая о последствиях, если бы его просто оставили в покое. Но его супруга, ставшая теперь княгиней Каролиной, знала толк в жизни и взяла хозяйственные заботы на себя. Через год она уже прибрала к рукам руководство страной.

 

Монако сокращается до нынешних размеров

 

Однако экономической кризис продолжался, и в 1847 году Рокбрюн и Ментон объявили о враждебных намерениях. Поскольку 90% всех доходов княжества поступали от налога экспорт ментонских лимонов, обе общины выступили с протестом «Рокбрюн и Ментон платят — Монако наживается». Они объявили себя свободными и обратились за защитой к королю Сардинии. Только деревня Монако сохранила лояльность. В одно мгновение владения Флорестана сократились на четыре пятых.

 

Строительство казино

 

В отчаянии от неудач и не имея сил править дальше Флорестан передал власть своему 30-летнему сыну Оноре-Шарлю и отбыл в Париж. Формально оставаясь правителем страны до самой смерти, он так никогда и не вернулся туда.

 

Ближайшим советником Оноре-Шарля была его мать, и именно она убедила его, что будущее Монако в развитии нового бизнеса. Именно она убедила его, что будущее — в игорных домах.

 

После кончины отца Оноре взял имя Шарль III (Также известен как Карл III, или даже как Чальз III Portalostranah.ru). Пустынный холм, возвышающийся по другую сторону от порта от Ле Роше, где было построено казино, был назван в его честь (Монте-Карло). Успех Монте-Карло навсегда изменил историю Монако.

 

Альбер I и море

 

После смерти Шарля III престол перешел к его единственному сыну. Князь Альберт I, высокий красивый человек, с ухоженной черной бородой, был страстным исследователем морских глубин. В те дни это было сложное, трудоемкое, а порой опасное занятие. Только представьте, что для измерения глубины он пользовался простой леской с привязанным на конце грузилом, а глубина иногда достигала 10 тысяч футов. Однако он был полностью предан своей добровольной и бескорыстной миссии исследователя морей и добился на этом поприще всемирной славы специалиста по этим вопросам.

 

Карты северных вод Франции, составленные им начале столетия, были так точны, что ими пользовались союзные войска для высадки в Нормандию в 1944 году.

 

Время, свободное от морских путешествий, учреждения Института океанографии в Монако или создания менее известного Института палеонтологии в Париже, Альберт посвящал европейской политике. Он даже пытался собственными силами предотвратить первую мировую войну.

 

В 1903 году, предчувствуя, что Европа движется к войне, Альберт учредил Международный институт мира, нечто вроде предшественника Лиги Наций. Переведя его из Монако в Париж в 1912 году, он надеялся уговорить кайзера сесть за стол переговоров с другими европейскими лидерами. Но к сожалению у кайзера были друге планы.

 

В период правления Альберта казино в Монте-Карло принесло княжеству баснословное богатство. Однако некоторые влиятельные монегаски косо смотрели на то, что из-за этого богатства Монте-Карло стал собственностью компании «Общество морских купаний», официальное название компании, владеющей привилегией игорного бизнеса в Монако.

 

В качестве самого крупного работодателя Монако и, безусловно, самого крупного источника национальных доходов ОМК получило незаслуженно большую долю политической власти. Неудивительно, что монакские бюргеры с большим подозрением относились к ОМК. В начале века в Монако проживало около 16 тысяч человек, однако монегасками из них были только 10%.

 

Коренные жители видели, как богатеют иностранцы, и внушили себе, что это происходит за их счет. Они хотели, чтобы Альберт потребовал от ОМК поделиться богатством, предоставляя монегаскам приоритетное право найма на работу. Альберт ответил, что он с трудом может себе представить, как потребовать от частной компании нанимать кого-то только на том основании, что он родился в Монако.

 

Некоторые влиятельные монегаски почувствовали, что Альберт продал их, разрешив ОМК вклиниться таким образом между князем и его народом.

 

Пытаясь направить часть выручки в карманы своих подданных, Альберт создал совет по развитию торговли. Когда этот номер не прошел, он заменил его Торговой палатой. Последняя не продержалась и двух месяцев. Тогда он попытался создать правительственный совет для надзора за соблюдением интересов местного бизнеса. Снова неудача.

 

Первая конституция Монако

 

В ответ был организован заговор с целью вынудить Альберта отречься и возвести на престол его сына. Понимая, что лучше предложить радикальную реформу добровольно, прежде чем его заставят это сделать насильно, Альберт отказался от права на абсолютную власть.

 

Согласно изданной им в 1911 году конституции княжеская семья отделялась от правительства. Исполнительная власть оставалась за князем, но правительство должно было состоять из госминистра и трех советников. Законодательная власть должна была быть поделена между князем и специально созданным Национальным советом, члены которого избирались народом. Пожалуй, это было единственным выдающимся достижением Альберта. Так родилось современное Монако.

 

Существование Монако как часть Версальского договора 1918 года. Постоянная угроза французского потектората

 

По политическим причинам, а именно из-за Первой мировой войны, Альберт в 1914 году приостановил действие конституции вплоть до 1917 года. Когда конституция была возобновлена, количество членов Национального совета сократилось с 21 до 12, а законодательная власть отделилась от административных структур.

 

Затем, сразу же после перемирия, Альберт приступил к переговорам по поводу заключения долгожданного и очень важного пакта с Францией, вошедшей в качестве составного элемента в Версальский договор.

 

Князь согласился осуществлять свои права в соответствии с политическими, военными и экономическими интересами Франции. Французы, в свою очередь, соглашались защищать независимость и суверенитет княжества.

 

Отсюда последовала договоренность, что, при отсутствии наследника на престол, Монако станет французским протекторатом. Однако правящий князь всегда будет иметь право усыновить наследника при отсутствии собственного сына.

 

Альбер I и его наследники — Луи и Шарлотта 

 

В данном случае Альберт имел прямого наследника. Но французов беспокоило существование отдаленной немецкой ветви династии Гримальди, которая один прекрасный день могла предъявить притязания на престол. А вот этого французы допустить, конечно, не могли.

 

По иронии судьбы, сын Альберта родился и воспитывался в Германии.

 

Альберту, было 20, когда в 1869 году он женился на 18-летней леди Марии Виктории Дуглас Гамильтон дочери покойного герцога Гамильтона, первого пэра Шотландии. Их брак был заключен при содействии Наполеона III. Но через несколько месяцев она бросила его и уехала к своей матери в Баден-Баден, где родился сын Луи.

 

Альберт запросил и получил церковное разрешение на развод, а затем издал декрет, расторгающий гражданский брак.

 

Несмотря на официальный статус наследного принца, молодой Луи ни разу не был в Монако и даже не встречался с отцом, пока ему не исполнилось 11 лет. Когда встреча состоялась, они не поладили. Луи скучал по матери, а Альберт рвался в море...

 

Луи абсолютно не интересовался морем и не желал продолжать океанографические изыскания своего отца. Очевидно, именно поэтому Альберт оставил Институт океанографии Франции. Хотя музей и исследовательский факультет расположены в Монако, подчиняются они французским властям. Наверное, Альберт боялся, что Луи бросит их на произвол судьбы.

 

Во время службы в Северной Африке (во Французском Иностранном легионе) Луи влюбился в юную прачку по имени Мари Жульетт Луве. Но не дождался от отца согласия на брак, то ли потому что она была из рабочей семьи, то ли потому что до этого была замужем. Дитя их любви Шарлотта родилась в 1888 году. На сей раз Альберт отказался признать не только их брак, но и юридические права своей внучки.

 

Луи и Мари Жульетт расстались, когда Шарлотта была еще маленькой. Хотя Луи всегда признавал Шарлотту своей законной наследницей, Альберт сдался, только когда ей исполнился 21 год. Он понял, что ее восшествие на престол было бы единственным разумным шагом, чтобы сохранить власть династии в Монако, и настоял чтобы Луи официально объявил ее своей наследницей, а чтобы поставить все точки над i, приказал Луи официально удочерить ее.

 

Крошечная, темпераментная женщина, всегда говорившая правду в глаза, Шарлотта была эксцентрична на тот чудесный манер...

 

Выйдя замуж в 22 года за добропорядочного и образованного французского дворянина, графа Пьера Полиньяка, она пользовалась уважением своей семьи, особенно внуков, которые звали ее «мамулей». Ренье рассказывал, что это была женщина с добрым сердцем, работавшая медсестрой во время первой мировой войны, которая последние годы жизни помогала несчастным и обездоленным, в том числе и заключенным.

 

«Моя мать прожила большую часть жизни в Париже и в Марше. Но все это очень печально, потому что она почти с самого начала была несчастлива в браке. У нее никогда не было приятных воспоминаний о Монако. Наверно, ей тут было очень одиноко. У нее здесь не было друзей. Никого вокруг. Единственная дочь, она по временам разрывалась между мужем и отцом», — вспоминал Ренье III.

 

Чтобы сохранить семейное имя, Альберт потребовал от жениха Шарлотты сменить фамилию на Гримальди. По высочайшему приказу за день до бракосочетания он стал принцем Пьером Гримальди, графом Полиньяк.

 

Ренье описывает своего отца как человека старомодного, но элегантного, с тонкой щеточкой усов. Он увлекался музыкой, искусством и литературой, владел несколькими языками. На закате жизни он занялся изучением русского языка, сначала просто из интереса, а потом с помощью частного преподавателя научился свободно читать и говорить по-русски.

 

Первый ребенок Пьера и Шарлотты — Антуанетта родилась в 1920 году. Спустя два года Альберт скончался, и Луи стал правящим князем.

 

31 мая 1923 года во Дворце Монако у Шарлотты родился второй ребенок. Ее сын и наследник Ренье был первым коренным монегаском из современной династии монакских князей...

 

Несколько лет спустя Шарлотта попросила у своего отца разрешения на развод с принцем Пьером,(а позднее отреклась от прав наследницы престола).

 

Часто пишут, что это Луи заставил ее посторониться, он всегда считал ее только орудием власти, и не больше. Однако из письма, найденного во дворцовых архивах и датированного январем 1933 года, видно, Шарлотта была очень несчастной женщиной, которая просто хотела жить своей жизнью.

 

«Ваше высочество, — писала она отцу, — Вы так часто доказывали свою любовь ко мне, что я, рискуя разочаровать Вас в Ваших надеждах и стремлениях, обращаюсь к Вам сразу в двух лицах — как к главе правительства и как к монарху с просьбой разрешить уйти на покой с его тихими радостями».

 

По собственной воле она хотела отречься от престола пользу сына:

 

«Я думаю, что выполнила свой долг, побуждавший оставаться в браке против воли, во имя политических интересов, ради которых, боюсь, у меня нет сил приступить к новым обязанностям».

 

Луи тут же создал регентский совет для продолжения правления от имени его внука и согласился на то, что по достижении Ренье 21 года, если -Шарлотта по-прежнему будет отказываться от престола, он удовлетворит ее просьбу.

 

Официально, она отреклась от права на престол 30 мая 1943 года, за день до того, как Ренье исполнился 21 год. Три дня спустя Луи объявил Ренье престолонаследником.

 

Ренье говорит: «Неожиданно на меня свалился огромный груз забот и обязанностей».

 

Но тогда, в 1934 году, какой-то дальний родственник объявил свои притязания на престол, угрожая оспорить право принцессы Шарлотты на престолонаследие. От него избавились без особого труда, но в результате происшествия пошли слухи, что Луи готов уйти, что он собирается продать Монако французам.

 

Монако под властью нацистской Германии 

 

Когда в 1944 году Ренье вернулся к себе в княжество, его дедушка был болен, а всеми делами заправлял нацисты.(До того окончив швейцарский интернат «Ле Розе» и переживя тяжбу из право опеки над собой между дедом — князем Луи и отцом — принцем Пьером, Ренье поступил в Университет Монпелье, где получил степень бакалавра искусств, затем провел год в Париже, изучая политические науки. Прим. Portalostranah.ru).

 

Вторая мировая война была не лучшим временем в истории Монако. Дело в том, что монегаски не капитулировали перед немцами, как это сделали французы. Официально они сохранили нейтралитет. Однако поскольку французы вошли в Монако в начале войны для сооружения оборонительных береговых укреплений, то, как только Франция капитулировала, княжество оккупировали итальянцы под предлогом, что оно уже находилось во французской оккупации.

 

Затем итальянцы стали подумывать об его аннексии и сговорились с бывшим государственным министром свергнуть Луи. Когда слухи об этом дошли до Дворца, князь приказал арестовать заговорщиков и освободил их только после того, как получил от Муссолини необходимые гарантии.

 

Следующая волна солдат пришла из Германии. В 1943 году из Берлина прибыли генеральный консул и военный комендант. Вскоре после этого в «Отеле де Пари» поселился отряд гестаповцев.

 

Администрация отеля больше всего испугалась за судьбу своих марочных вин и коньяков. Лучшие сорта срочно припрятаны в нише в дальнем конце погреба, которую заделали стеной, имитирующей окружающие скальные породы. Немцы, конечно, воспользовались богатым содержимым погреба, но так никогда и не узнали об обмане. Только после войны сокровища в полной сохранности были торжественно извлечены из тайника.

 

Вслед за отрядом гестапо в Монте-Карло прибыла танковая дивизия. Но когда генерал дивизии попытался остановиться в «Огеле де Пари», оказалось, что все лучшие номера заняты гестаповцами. Тогда он захотел поселиться «Эрмитаже». Но персонал гостиницы, не желая принимать нацистов, так напачкал и намусорил в номерах, они стали абсолютно непригодны для жилья. Генерал вынужден довольствоваться менее привлекательным отелем «Метрополь», затаив, однако, глубокую неприязнь к местному гестапо. Весь остаток войны он только и делал, что срывал их планы, включая намерение депортировать местное еврейское население.

 

Во все годы войны Монако хоть и не стало раем для евреев, но все же здесь они были в большей безопасности, чем в Ницце, или Каннах, или вообще на территории Франции, где такие депортации имели место.

 

Создание нацистской Германией Радио Монте-Карло

 

Как только немцы утвердились в Монако, они тут же основали «Радио Монте-Карло» (РМК). Подробнее об этом и о Монако в дни войны см. на нашем сайте здесь).

 

Созданное для распространения пропаганды в Южной Франции и соседней Италии, РМК невольно превратилось в убежище для молодых монегасков, которых в противном случае угнали бы в трудовые лагеря в Германии. Ни одна радиостанция мира не имела такого количества библиотекарей, как РМК во время войны. В ходе войны кому-то в Берлине пришла в голову превратить Монако в место для отдыха офицеров-отпускников. С этого момента доходы РМК резко пошли вверх.

 

В этот же период были созданы сотни монегаскских компаний. Геринг и Гиммлер, вместе с другими нацистскими бонзами и сотрудничавшими с ними французскими и итальянскими бизнесменами, использовали компании для отмывания своих... трофеев.

 

Вскоре, однако, колесо фортуны повернулось в сторону союзных войск.

 

Испытывая недостаток в поставках, Берлин приказал снять медную крышу казино Монте-Карло для переплавки в военных целях. Генерал бронетанковых войск из «Метрополя», который сам был завсегдатаем казино, отказался исполнять приказ. Он даже воспользовался своими связями, чтобы казино занесли в список «культурно-исторических памятников», тем самым спасая его от разорения.

 

Когда в августе 1944 года американские войска высадились в Сен-Рафаэле, самолеты союзников совершили налет на расположенные вдоль береговой линии лагеря нацистов, разбомбили гавань и уничтожили несколько немецких минных тральщиков.

 

Но вместо того чтобы послать войска в сторону Италии, американцы вначале отправились на север, вдоль Роны по направлению к Лиону. Только несколько недель спустя они вернулись на Ривьеру. К этому времени немцев там уже не было.

 

Говорят, что первые американцы появились в Монако 3 сентября 1944 года: это были двое солдат в «джипе», которые даже не поняли, где находятся. Американский писатель Ирвинг Шоу всегда хвастал, что был с теми первыми солдатами, вошедшими в Монако. Подобно Хемингуэю, освобождавшему в Париже отель «Риц», Шоу претендовал на славу освободителя бара «Тип Топ» в Монте-Карло.

 

Как только американцы завладели районом, они тут же сняли ограждения из колючей проволоки, начали работы по разминированию порта, демонтировали огневые позиции и арестовали нацистских приспешников.

 

Князь Луи, умиротворяющий нацистскую Германию и союзников

 

Услышав, что нацисты использовали Монте-Карло для отпускников, американский генерал-майор Роберт Трайон Фредерик, курировавший район, решил, что это место идеально подойдет для восстановления сил и его солдат. Американские солдаты, готовые сорить деньгами, были бы просто даром, ниспосланным с небес.

 

Но Луи сказал «нет». Князь заявил, что в стране не хватит места для такого количества солдат, если учесть регулярных посетителей, которые теперь, когда война закончилась, вот-вот хлынут обратно.

 

Оскорбленный отношением Луи к своим освободителям, Фредерик объявил запрет на въезд в Монако для всех американских военнослужащих. Даже генерал Эйзенхауэр, совершавший поездку по району летом 1945 года, отказался посетить Монако, остановившись на мысе Антиб.

 

Луи был невероятно упрям. И это была не единственная ошибка, которую он совершил во время войны. В основном он придерживался роли посредника, делая все для умиротворения сторон. Правда, он никогда не соглашался почтить своим присутствием нацистские гала-концерты, однако разрешил, чтобы пробная постановка оперы, написанной современным немецким композитором, состоялась в Монте-Карло. Первый, и последний, раз за всю войну оперный театр «Салль Гарнье» был до отказа заполнен немецкими мундирами. Луи всегда оправдывался тем, что при нацистах от него мало что зависело.

 

Пока немцы оставляют монегасков в покое, считал Луи, и пока евреи в княжестве находятся в относительной безопасности, для всех будет лучше принять существующее положение вещей и «не возникать». Но Ренье был не согласен.

 

Его чувство чести страдало от компромиссов Луи. Он считал, что дед под влиянием нескольких лиц из своего окружения, включая и явного сторонника правительства Виши, государственного министра, о котоом Ренье слишком вежливо отзывался как о «не слишком приятном человеке», проявил слабость, не заняв волевую позицию по отношению к нацистам.

 

Ренье спорил об этом с Луи, и сразу по окончании школы настоял, чтобы дед разрешил ему записаться во французскую армию волонтером — без разрешения он не мог, поскольку каждый монегаск, желающий служить в армии, должен был вначале получить согласие правящего князя.

 

Через три месяца после того, как ему исполнился 21 год, и примерно в то же время, когда американцы прибыли в Сен-Рафаэль, Ренье получил звание младшего лейтенанта и был приписан к личному составу штабного отдела разведки 2-го корпуса 1-й французской армии.

 

Он вспоминал: «Я промучился всю зимнюю кампанию в Эльзасе и участвовал в боях, но мало. Я занимался никому не нужной работой — расклеивал объявления на фабриках. Было бы гораздо интереснее взорвать эти сооружения к чертовой матери. Поскольку я говорил по-английски, меня отослали в З6-ю пехотную дивизию в Страсбурге, к техасским «рейнджерам» (диверсионно-разведывательным частям), где я служил офицером связи при генеральном штабе».

 

Награжденный за отвагу в бою, он получил звание старшего лейтенанта и был переведен в экономический отдел французской военной миссии в Берлине.

 

Прослужив чуть больше 17 месяцев, он вернулся в Монако, где увидел тяжелый урон, нанесенный войной.

 

Спортивный клуб Монте-Карло, построенный в начале 30-х, доживал последние дни. Казино имело унылый вид. «Отель де Пари», «Эрмитаж», да и все другие гостиницы Монте-Карло требовали ремонта. Им всем нужно было смыть, закрасить и заклеить новыми обоями следы нацистской оккупации.

 

Все княжество отчаянно нуждалось в обновлении. Впрочем, как и отношения между князем и ОМК. В то время как князь олицетворял в Монако политическую власть, компания ОМК продолжала удерживать в своих руках самое могущественное оружие — экономическую власть.

 

Ренье пытался втолковать деду, что изменения неизбежны. Но мысли Луи были заняты совсем другим. В 1946 году, когда здоровье его пошатнулось, он узаконил свои давние отношения с парижской актрисой Гислен Мари Доманье и изменил завещание в ее пользу. Его единственным желанием было провести остаток дней в ее обществе.

 

Даже несмотря на то что в конце 1948 года у побережья иногда еще находили немецкие мины, Монте-Карло оставался местом для развлечений и азартных игр.

 

Но Ренье понимал, что этого уже недостаточно. Кризис 30-х годов показал, что надо менять конституцию. Он знал, что недалеко то время, когда монарху придется выбирать между радикальными реформами и опасностью лишиться власти в конфликте с народом.

 

Луи было наплевать на то, что думал Ренье. Он был человеком из другой эпохи и до самой смерти твердо верил, что князю Монако власть дана от бога и во веки веков. В отчаянии Ренье покинул Дворец. И уехал из Монако. Он купил себе небольшую виллу в Сен-Жан-Кап-Ферра и обосновался там. Пока жив был его дед, ему не оставалось ничего другого.

 

Годы после окончания войны и до своего восшествия на престол Ренье провел, участвуя в автогонках «Тур де Франс», занимаясь подводным плаванием и рыбной ловлей. Он плавал на яхте, иногда писал стихи, посещал выставки и прочие мероприятия, выполняя свои обязанности престолонаследника.

 

Ренье III становится князем Монако

 

Но вот 9 мая 1949 года Луи II скончался. Через три недели Ренье исполнилось двадцать шесть лет. Он решил управлять княжеством по-новому.

 

Первое, что Ренье сделал, это вернул из изгнания своего отца. В знак уважения к нему Ренье учредил ежегодную литературную премию — теперь эта престижная премия носит имя принца Пьера — и попросил отца возглавить комитет этой премии. Первым, кто удостоился ее в 1951 году, был единственный американский член Французской академии Джулиан Грин.

 

Неожиданно о себе вновь напомнил кузен Ренье, который в свое время пытался претендовать на престол. Теперь, в возрасте 79 лет, претендент выразил свой протест, заявив, что удочерение Шарлотты и последующее признание за ней всех прав наследования противоречит конституции. Ренье принял единственно правильное решение: он просто игнорировал притязания кузена, понимая, что они не могут продолжаться вечно. Затем ему предстояло уладить дело с принцессой Гислен, вдовой Луи.

 

В завещании покойный монарх оставил 50% своего состояния Ренье, 25% — внучке Антуанетте и еще 25% — принцессе Гислен. Но Ренье утверждал, что в размер состояния была включена и собственность короны, то есть то, что не принадлежало лично Лу и, соответственно, не могло быть отдано кому-либо.

 

Дело слушалось специально созванным Ревизионным судом — тайным трибуналом, созданным исключительно для того, чтобы улаживать споры между членами монаршей династии в Монако. Десять юристов, выбранных для участия в этом суде министерством иностранных дел Франции, имена которых не подлежали огласке были тайно доставлены самолетом в Монако, где они вынесли решение в пользу Ренье. Гислен подала апелляцию, но не смогла ничего сделать, кроме одного — она отказалась освободить свою комнату во Дворце.

 

Однако настоящие испытания были еще впереди. Монегаски приветствовали восшествие Ренье на престол как глоток свежего воздуха. Но медовый месяц с весьма строптивым Национальным советом продолжался недолго. Очень скоро члены совета начали нападки на Ренье — с такими же они прежде выступал против его деда — и выдвинули требования, которые князь нашел неприемлемыми.

 

Подстрекаемый время от времени местным адвокатом по имени Жан Шарль Рей Национальный совет регулярно пытался оспаривать полномочия Ренье. Позже Рей женился на принцессе Антуанетте, и уже вдвоем они заявили, что, поскольку закон не ограничивает престолонаследие лицами мужского пола, то, следовательно, первый ребенок (то есть Антуанетта) принцессы Шарлотты является полноправным наследником княжеского престола.

 

Сегодня Ренье утверждает, что они никогда не представляли серьезной угрозы, что с их стороны были лишь неопределенные высказывания, что вся эта затея просто «носилась в воздухе». Как бы то ни было, сия парочка получила отпор, а широко освещавшаяся в печати интрига лишь поставила в неловкое положение ее инициаторов. Через некоторое время Антуанетта и Рей развелись, но Рей тем не менее остался членом Национального совета, открыто и энергично выступая в оппозиции к своему бывшему шурину, и частенько хвастался, что настоящая власть по-прежнему у него в руках.

 

Летом 1955 года, когда Общество банков и драгоценных металлов Монако, в значительной степени субсидируемое правительством, обанкротилось, Национальный совет указал на четырех ближайших помощников князя и потребовал их отставки. Были подняты вопросы о неправильном управлении и злоупотреблении служебным положением.

 

Сначала Ренье сохранял лояльность по отношению к своим помощникам, но потом под угрозой массового выхода членов парламента из совета принял отставку. Спустя несколько месяцев он вновь назначил этих людей на другие должности, и тут же одиннадцать членов совета в знак протеста ушли со своих постов...

 

Ренье не слишком старался умиротворить членов Национального совета.

 

Юридическая власть принадлежала ему, а не им. Все, что они могли и должны были делать, это давать рекомендации. Но они не знали удержу в своем стремлении к оппозиции и находили любой повод выразить несогласие, как это было, например, в случае протеста против планов Ренье преобразовать железнодорожный путь.

 

Железная дорога уходит под землю и выделяется зарплата для Кусто

 

Проходя прямо через центр Монте-Карло по рельсам, проложенным в открытой траншее, поезда, направлявшиеся из Ниццы в Вентимилью, буквально разрезали страну пополам. Ренье предложил убрать железнодорожное полотно под специальное покрытие, с тем чтобы на нем можно было строить. Национальный совет воспротивился и отказал в выделении необходимой для этого суммы. Это было глупо, потому что план Ренье был не только разумным, но и исключительно важным для дальнейшего развития Монте-Карло.

 

Совет принял в штыки также его просьбу выделить деньги океанографическому институту для оплаты его нового директора Жака Кусто. Несомненно, назначение Кусто директором выводило Монако на уровень мирового признания. И тем не менее совет ни за что не соглашался платить.

 

Конечно же князь получил в конце концов деньги и на покрытие железнодорожного полотна, и на оплату услуг Кусто. Но иногда складывалось впечатление, будто Рей и некоторые другие члены парламента используют совет в качестве орудия кровной мести против Ренье.

 

К 1959 году князь вновь пришел к выводу, что у него нет другого выхода, кроме как приостановить действие конституции и ввести единоличное правление страной.

 

Принятие действующей Конституции Монако (1962 г.)

 

Князь Ренье говорил:

 

«Никто не сомневался, что были необходимы изменения! Мы не могли существовать по-прежнему. До серьезных угроз дело тогда еще не дошло, но налицо было недовольство старой конституцией. И я решил создать настоящую конституционную монархию.

 

Не потому, что испытывал какое-то давление со стороны, я просто чувствовал, что лучше пойти на это добровольно, чем дождаться, пока члены Национального совета или другие политические деятели начнут выдвигать определенные требования. Тогда я обратился к Национальному совету, и мы сообща разработали новую конституцию. Я отказался от некоторых полномочий, но это было, в общем, нетрудно, так как мы поделили между собой и обязанности».

 

По конституции 1962 года, которая действует до сих пор, исполнительная власть остается в руках князя и он назначает государственного министра, возглавляющего правительство.

 

Государственный министр также представляет князя в международных делах и в монегаскском парламенте. Поскольку все делается от имени князя, на все требуется его одобрение. Однако законодательная власть поделена между князем и Национальным советом, состоящим теперь из 18 коренных монегасков, избираемых на всеобщих выборах сроком на пять лет.

 

Ренье объяснял:

 

«Они утверждают бюджет. Обсуждают законы. Утверждают законы. Или могут наложить вето на тот или иной закон. Но они не должны вмешиваться в дела или обязанности главы исполнительной власти, хотя на практике между нами случаются конфликты, особенно когда парламентарии начинают критиковать мою работу или говорить что-нибудь вроде того, что, мол, не следовало давать разрешения на строительство того или иного объекта.

 

Если выборные органы должны следить за такими вещами, неизбежно возникают трудности, потому что никогда не знаешь, какие интересы они преследуют. Национальный совет обсуждает каждую статью бюджета, а каждый департамент правительства должен обосновывать свои запросы: Если Национальный совет не удовлетворен, то может отказаться финансировать то, что ему не нравится. То есть поскольку он утверждает бюджет, то может желании и заблокировать всю систему.

 

Монако борется с де Голлем

 

Провозглашение независимости Алжира, Марокко и Туниса в конце 50 — начале 60-х годов означало, что pieds noirs (от франц. «черные ноги») — то есть французские колонисты, чьи семьи укоренились в Северной Африке — оказались вынуждены покинуть родные места и вернуться во Францию.

 

Многие из них переселились на Ривьеру, не мысля себе жизни вдали от Средиземного моря. Такой неожиданный приток новых семей вызвал мини-бум в торговле недвижимостью.

 

Не у всех были деньги, но многие из наиболее зажиточных pieds noirs оказались достаточно расчетливы, чтобы понять, что налоговое законодательство в княжестве может помочь им уберечь свои капиталы от налогообложения со стороны французской казны, что не понравилось Франции.

 

Де Голль и Радио Монте-Карло

 

Ускользнувшие от налогообложения и перекочевавшие в Монако французские деньги не давали покоя Шарлю де Голлю.

 

Он не мог получить их просто так, не прибегая к какому-нибудь предлогу, и тогда он сделал entree (от франц. «ход, выпад), ставший возможным из-за давнишнего спора о правах на радио- и телевещание.

 

Хотя сами студии и административные здания компании «Радио Монте-Карло» находятся в Монако, их передатчик и антенны, расположены на территории Франции... (Далее Джефри Робинсон в своей книге утверждает, что работавшие после войны передатчики Радио Монте-Карло построили еще немцы, но это не так. Мы опустили этот фрагмент по причине его явной ошибочности. Подробнее о передатчиках радио Монте-Карло см. на нашем сайте здесь. Прим. Portalostranah.ru).

 

После войны Франция потребовала отдать ей передатчик и антенны в качестве трофеев (Причиной требований Франции получить контроль над Радио Монте-Карло была, видимо, не тяжба из-за несуществующих передатчиков, а негативная репутация Радио Монте-Карло, которое сотрудничало в годы войны с Германией. Прим. Portalostranah.ru) Когда, же Ренье выразил недовольство, ему сказали, что РМК может продолжать радиовещание, но Франция сама будет назначать пять из шести администраторов радиостанции.

 

После краха Общества банков и драгоценных металлов Монако де Голль попытался расширить французское влияние как в РМК, так и в ТМК («Телевидение Монте-Карло»), купив акции этих компаний. Одновременно он хотел ограничить контроль Монако над расположенной на земле Саар независимой радиостанцией «Европа-1», которая вместе с РМК и ТМК представляла угрозу государственной монополии Франции на телерадиовещание.

 

Ренье решительно воспротивился этому и своей властью запретил продажу акций Франции. Де Голль потребовал снять запрет. Ренье отказался. Тогда де Голль разозлился всерьез.

 

Все правительство монегасков единодушно выступило в поддержку Ренье — все, кроме государственного министра, закоснелого французского бюрократа Эмиля Пелетьера.

 

Как-то раз поздним вечером. Пелетьер заявился к князю в рабочий кабинет, чтобы попытаться склонить его на сторону де Голля. Возмущенный до предела, князь обвинил его в нелояльности. Пелетьер пригрозил, что передаст де Голлю секретные сведения, к которым он имеет доступ как государственный министр. Он также пригрозил сообщить де Голлю об антифранцузских настроениях Ренье. Князь тут же уволил Пелетьера.

 

Пелетьер выскочил из кабинета, осыпая Ренье бранью. Он отправился в Париж, где и рассказал все премьер-министру Мишелю Дебре.

 

Де Голль, у которого теперь появился удобный предлог, чтобы прибрать к рукам ускользнувшие от налогообложения капиталы, заявил, что увольнение Пелетьера считает оскорблением для Франции, потребовал пересмотра франко-монегаскских соглашений и предупредил, что если ситуация не будет нормализована немедленно, то Франция закроет границы Монако и «задушит это княжество».

 

Сегодня, спустя много лет, Ренье охотно соглашался:

 

«Возможно, вполне возможно, что я немного перегнул палку с Пелетьером. Но, откровенно говоря, меня крайне раздражало то, что собирались сделать французы. Я просто хлопнул дверью и отказался пойти на уступки. Пелетьер испугался. Пытался дискредитировать меня в Париже.

 

Французы вообще очень боялись де Голля. Прошел слух, что де Голль хочет изменить условия договоров с Монако, несмотря на то что они действовали с 1861 и 1918 годов. Не представляю, как генерал надеялся выйти из положения: он ведь не мог сделать это законным путем. Мы уже готовы были обратиться в Гаагу (в Международный суд. Прим. Portalostranah.ru). Договор, который мы подписали с Францией, заключен на основе Версальского договора. А с этим нельзя не считаться».

 

Хотя этот спор широко освещался в печати — причем материалы о нем пестрели упоминаниями о битве Давида с Голиафом и о незавидном положении лилипутов, — Монако не получило вначале большой поддержки от остальных стран.

 

Вряд ли кто-нибудь еще, кроме Ренье и де Голля, относился к этой проблеме серьезно. Лишь президент итальянского сената Чезаре Мергазора решился напомнить де Голлю, что суверенитет Монако находится под защитой закона.

 

Позднее Ренье иногда размышлял о том, смогло бы Монако получить поддержку других стран, если бы прибегло к каким-то активным действиям или обратилось в Международный суд.

 

Он говорил об этом:

 

«Честно сказать, не знаю. Правда, у де Голля было достаточно противников в мире, и поэтому хочется думать, что некоторые страны встали бы на нашу сторону. Видите ли, де Голль был очень странный человек. При встречах, когда он приезжал с визитом в Монако или когда мы с Грейс приезжали в Париж и это приравнивалось к официальному визиту, он всякий раз был очень любезен. Помню, приехав сюда, он привез подарки (дочери) Каролине. Она была еще совсем малышкой и, когда ее представили де Голлю, приняла его за своего дедушку. Все приставала к нему с вопросами, есть ли у него пони. Он разговаривал с ней, наверное, минут десять. И тем не менее в своей позиции vis-a-vis (от франц. «по отношению к») Монако был непреклонен», говорил Ренье.

 

Несмотря на существовавшие разногласия, как вспоминает Ренье, де Голль произвел на него сильное впечатление и как обаятельный человек, и как крупный политик:

 

«Я всегда сравнивал его с Эйфелевой башней, но не из-за роста, а из-за того, что он представлял собой нечто, чем можно восхищаться, однако любить нельзя. Он был очень холоден.

 

Понимаете, каждый президент Французской Республики, едва вступает в Елисейский дворец, сразу становится монархом. Жискар, например, попав туда, тут же решил, что надо замедлить темп «Марсельезы». А потом захотел пройтись по Елисейским полям, думая порадовать этим публику. Но, откровенно говоря, парижане были вне себя от злости, ведь им-то хотелось посмотреть на конногвардейцев. У господина Жискара д’Эстена появились прямо-таки царские замашки: на официальных обедах он требовал, чтобы блюда подносили ему первому, словно он король Франции. Это же смешно».

 

Этого, по его мнению, нельзя сказать про де Голля:

 

«Нет, у него не было мании величия. Хотя он отличался излишней суровостью. Видимо, сказывалась военная закваска. Вы, наверное, знаете, что военачальники очень мало считаются со своими женами? Так вот, де Голль, даже став президентом, не изменил своих привычек. Мадам де Голль всегда, шла три шага позади него, хотя при всем при том они очень любили друг друга. Просто у де Голля было потребительское отношение к людям. Если они не могли быть полезны, он терял к ним всякий интерес», говорил Ренье.

 

Когда де Голль, к своему неудовольствию, обнаружил, что Ренье не сдается без борьбы, конфликт между ними перешел в критическую фазу.

 

Князье Ренье вспооминал:

 

«Де Голль хотел, чтобы мы присоединились к французской системе налогообложения. После того как кто-то из министерства финансов, которое тогда возглавлял Жискар, внушил де Голлю, что многие североафриканские французы укрывают здесь свои капиталы и что эти деньги должны принадлежать Франции, он решил что нет нужды вести какие бы то ни было переговоры, что его слово и есть закон. И чтобы доказать это, приказал установить таможенные барьеры вокруг Монако», говорил Ренье.

 

Две роты жандармерии, расположенные в Ницце были, приведены в состояние боевой готовности. В Монако даже пронесся слух, что французские десантные части готовятся захватить площадь Пляс де Казино.

 

А 12 октября 1962 года французская полиция и таможня заблокировали границу. Они действовали строго по инструкции и придирались ко всяким мелочам. Например, если у вас в машине имелся радиоприемник, они спрашивали, где вы его купили, и требовали предъявить квитанцию. И если таковой не было, вас заворачивали назад. Потом де Голль пригрозил перекрыть подачу в Монако воды и электроэнергии.

 

Ренье вспоминал:

 

«Не представляю, что бы стало с нами, если бы он (де Голль) выполнил свои угрозы, но я всегда считал, что такой шаг стал бы для него роковым. Это и в самом деле было бы очень глупо, потому что с нашей стороны никогда не предпринималось никаких агрессивных действий. В то время я много раз давал интервью, стараясь доказать, что в своем противостоянии де Голлю мы вовсе не настроены против Франции. Я выступал только против мер, предпринятых от имени Франции и наносивших нам непосредственный ущерб, тогда как мы были даже лишены возможности участвовать в их обсуждении», говорил Ренье.

 

По мнению Ренье, целью де Голля была прямая угроза суверенитету княжества. В какой-то момент в министерстве иностранных дел Франции даже ходили разговоры о свержении Ренье и изгнании его из страны. Лишь после того как пресса заговорила о Монако как стране на осадном положении, ситуация начала меняться.

 

Многие были уверены, что, потеряв французские колонии на севере Африки, де Голль решил восстановить свою поблекшую репутацию путем завоевания Монако. Такой взгляд нашел отражение в многочисленных критических статьях, появившихся сразу после закрытия границ Монако. Одна газета правого толка даже вопрошала: «Почему, чтобы убить муху, Генерал хватается за атомную бомбу?»

 

Это образное сравнение особенно понравилось Ренье. Оно также вызвало поток писем в поддержку княжества, причем не только от французов, но и от людей со всего света. Тем не менее из-за несговорчивости де Голля переговоры с Парижем об урегулировании конфликта заняли еще 15 месяцев.

 

Ренье вспоминал:

 

«Как только начались серьезные переговоры со специалистами в различных министерствах, мы уже поняли, что все будет хорошо. Они явно чувствовали некоторую неловкость, потому что де Голль слишком далеко зашел. После всей этой драки основной уступкой с нашей стороны было согласие, чтобы французы, проживающие в Монако, платили французские налог наравне с остальными жителями Франции.

 

Мы выработали компромиссное решение, по которому, начиная с 1963 года, ни одному французу не разрешалось уклоняться от французских налогов, если они избрали свои местом жительства Монако. Но ведь именно этого хотел все время де Голль», говорил Ренье.

 

Таможенные посты исчезли, жандармов стало меньше, и жизнь вошла в нормальную колею, хотя через несколько лет де Голлю и Ренье предстояло пережить еще одно противостояние.

 

Когда де Голль закрыл американские базы во Франции и отказался от военного участия Франции в НАТО Ренье объявил, что американским кораблям будет разрешено заходить в порт Монако.

 

Ренье вспоминал:

 

«Де Голлю не понравилось, что я отказался порвать отношения с американцами. Но на этот раз он почти ничего сделать не мог. Я приглашал их не из экономических соображений, хотя каждый заход военного корабля означает крупную ставку, ведь матросы сходят на берег и тратят деньги. Я просто считал отношение де Голля к американцам неправильным. И не видел причин, почему мы должны придерживаться той же позиции».

 

В условиях того времени, вспоминает бывший министр военно-морского флота США Джон Лиман, кузен принцессы Грейс, развернутая де Голлем кампания против американских интересов в Европе была довольно смелым шагом.

 

Лиман говорил:

 

«Несмотря на трудности в отношениях с де Голлем, Ренье продолжал принимать американские корабли и даже вывесил в порту приветственный транспарант. Де Голлю это ужасно не нравилось. Но Ренье не из пугливых. Он готов был выдержать любые атаки. Когда французы относились к американцам хуже некуда, Ренье особенно старался оказать им всяческую поддержку. Он всегда был настроен проамерикански. Причем такое отношение сложилось у него еще до встречи с Грейс. Она только укрепила его в этом».

 

Однако готовность Ренье «выдержать любые атаки» не могла не сказаться на его нервном напряжении.

 

Именно во время борьбы с де Голлем князь написал другу: «Просто ужасно сознавать, насколько ты ничтожен и слаб перед лицом такой сокрушительной и непреклонной силы. Я лишь надеюсь и молюсь, что все закончится хорошо, но пока что мне очень тяжело, горько и трудно», пишет Джефри Робинсон в своей книге по истории Монако «Ренье и Грейс» (1988, русское изд.1993 г.).

Этот обзор составлен Portalostranah.ru по официальным монакским публикациям для заграницы: «Монако: Прошлое, настоящее, будущее» (русское издание, 2010 г.) и «Монако. Яркие моменты» (русское издание, 2010 г.); книге по истории Монако «Ренье и Грейс» (Rainier & Grace (1988 г., русское издание 1993 г.) американского автора Джефри Робинсона (Jeffrey Robinson); сообщению Русской службы Британской вещательной корпорации о нравах Монако от 08/04/2005 в связи со сменой правящего князя в этом княжестве (в записи Portalostranah.ru); Использовались данные издания «Княжество Монако» (Editorial Escudo de Oro, 2000 г.) и др. источники;